— Ну это уже слишком! Что ему нужно?
— Не знаю. Но с ним какая-то женщина.
— В самом деле?..
— Да.
— И как она выглядит?
— Войди и сама увидишь. Бобби тоже уже дома.
Лесли вошла в гостиную и увидела зятя. Теперь он выглядел старше и намного счастливее, чем во время их последней встречи.
— Здравствуй, Тод! Вот так сюрприз!
— Да, я знал, что ты удивишься. Знаешь, мы как-то неожиданно решили заехать. — Он улыбнулся женщине, сидевшей в кресле и беседовавшей с Бобби. — Энн, познакомься с моей свояченицей Лесли. Лесли, это — миссис Джефрис, моя будущая жена.
Лесли с нескрываемым удивлением смотрела на женщину. Маленькая, круглая, с темными, вьющимися волосами, в которых уже проглядывала седина, — такого выбора Лесли никак не могла ожидать от Тода. Судя по всему, она была старше своего жениха и ничем не походила на Джэнет, пока не улыбнулась. Моментально Лесли почувствовала к ней симпатию.
— Здравствуйте, Лесли! Вы разрешите называть вас по имени? Правда?
Голос у нее был низкий и зычный. Лесли кивнула и села в кресло напротив нее. Женщина повернулась к Тоду:
— Дорогой, почему бы тебе не прогуляться с Бобби в саду? Я уверена, у вас найдется много что сказать друг другу.
К удивлению Лесли, Тод послушно повиновался, а Энн снова повернулась к Лесли:
— Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить. Полагаю, вы поняли, зачем мы приехали?
— Боюсь, что нет.
— Мы хотим забрать Бобби.
— Но это невозможно! Я же вполне вразумительно объяснила Тоду…
— Знаю. Но теперь все изменилось. Мы с Тодом скоро поженимся и хотим, чтобы Бобби жил с нами.
— Странно слышать подобное предложение от женщины, которая станет ребенку мачехой.
Женщина нервно покрутила кольцо на пальце.
— Попробую объяснить. Дело в том, что мой первый муж погиб на войне, а моя дочка… родилась мертвой.
— Да, но я все равно не понимаю…
— Видите ли, мне сказали, что я больше не смогу иметь детей. Вы, как врач, наверное, больше понимаете в этом.
— Теперь понятно. Простите.
— Вот почему я хочу взять на себя заботу о Бобби. Я бы стала относиться к нему как к родному сыну.
Лесли посмотрела на свои руки и вздохнула:
— Вы говорите очень убедительно. Если бы все касалось только вас, я бы не стала беспокоиться, но вот Тод…
— Он не прикасался к спиртному с тех пор, как мы познакомились.
— Никогда бы не подумала, что он способен побороть свою слабость.
— Он и сам не ожидал! — Улыбка расплылась по открытому лицу Энн. — Просто ему нужна рядом твердая личность, на которую он мог бы опереться. Он не любит меня так сильно, как когда-то любил вашу сестру, но мы понимаем друг друга.
— Не сомневаюсь, что вы хорошо уживетесь. Вы сильны в том, в чем Джэнет проявляла слабость, но… все-таки она моя сестра.
Некоторое время они молчали, потом Энн робко спросила:
— Ведь вы отпустите Бобби с нами, правда?
— В сущности, я и не могу запретить вам. Ведь в конце концов, Тод — его отец.
— Да, но я хочу, чтобы вы отпустили его с легким сердцем. Иначе бы мы его и не забрали.
Лесли улыбнулась и… капитулировала:
— Хорошо. Бобби — замечательный ребенок. Я сильно полюбила его. — Она направилась к двери. — Позовем Тода?
— Лучше я сама схожу и сообщу ему, — поспешно сказала Энн. — Он чувствует себя не в своей тарелке с тех пор, как мы решили поехать поговорить с вами.
Она ушла в сад, и Лесли несколько мгновений наблюдала в окно за счастливой троицей.
Глава 17
Из Пэт получилась цветущая невеста. Когда они с Ричардом торжественно выходили из церкви, шальной луч солнечного света, коснувшись их рыжих голов, зажег два пожара.
— Господи, помоги их детям! — прошептала Марта. — Пока генетики не изобретут новые законы, быть им всем красными морковками!
Проводив счастливую пару в свадебное путешествие, Лесли вернулась в дом, где мистер и миссис Монро прощались с последними гостями. Рассыпанное по коврам конфетти, цветы, сникшие в прокуренной атмосфере, недоеденные бутерброды на блюдах. Зрелище было такое унылое, что Лесли ушла в бывшую спальню Пэт и поскорее сменила пышное нарядное платье свидетельницы, надев просторный и удобный костюмчик. А уже через полчаса она была на рабочем месте.
Постепенно она привыкла к новым обязанностям, но, несмотря на то, что все дни напропалую работала, мысли ее то и дело возвращались в Швейцарию — к Филипу, к Бобби, нашедшему родной дом в Ливерпуле, и к друзьям, нежащимся на итальянском солнышке и забывшим обо всем на свете.