Но и это свидание тоже радости не принесло.
Обычно в тех случаях, когда Сервилия приходила раньше, она всегда была уже раздета и ждала его в постели. Но не сегодня. Сегодня она, полностью одетая, сидела в кресле в его кабинете.
— Мне нужно кое-что обсудить с тобой, — объявила она.
— Неприятность? — спросил он, садясь напротив нее.
— Самая серьезная и, если подумать, неизбежная. Я беременна.
В его холодном взгляде появилось непонятное выражение.
— Понимаю, — проговорил Цезарь и пристально посмотрел на нее. — Это затруднение?
— Во многих отношениях. — Она облизала губы — верный признак нервозности, необычной для нее. — Как ты относишься к этому?
Он пожал плечами.
— Ты замужем, Сервилия. Значит, это твоя проблема, не так ли?
— Да. Но что, если это будет мальчик? У тебя нет сына.
— А ты уверена, что это мой ребенок? — быстро парировал он.
— В этом не может быть сомнения, — решительно ответила она. — Я уже два года не сплю в одной постели с Силаном.
— И в этом случае проблема остается твоей. Ради мальчика я бы рискнул, но я не могу признать его своим, если ты не разведешься с Силаном и не выйдешь за меня до его рождения. А если мальчик родится, пока ты будешь замужем за Силаном, сын — его.
— И ты готов рискнуть? — спросила она.
Он не колебался:
— Нет. Моя удача подсказывает мне, что это будет девочка.
— Не знаю. Я не предполагала, что такое произойдет, поэтому не концентрировалась на том, кем должен родиться этот ребенок — девочкой или мальчиком. Теперь все решится само собой.
Цезарь держался невозмутимо, а Сервилия вела себя так же, как обычно. Он с восхищением отметил это. Женщина держала себя под контролем.
— В таком случае самое лучшее, что ты можешь сделать, Сервилия, — это как можно быстрее заманить Силана в свою постель. Надеюсь, вчера ты так и поступила?
Она медленно покачала головой.
— Боюсь, об этом не может быть и речи. Силан — не мужчина. Мы перестали спать вместе не по моей вине, уверяю тебя. Он — импотент, и это обстоятельство приводит его в отчаяние.
Это известие вызвало у Цезаря реакцию: стиснув зубы, он со свистом выдохнул.
— Значит, твой секрет скоро перестанет быть секретом, — констатировал он.
Следует отдать ей должное, она не рассердилась, встретив в любовнике подобное отношение. Сервилия не назвала Цезаря эгоистом, равнодушным к ее положению. Во многих отношениях они были похожи, чем, может быть, объясняется тот факт, что Цезарь не мог полюбить ее. В постели сошлись два рассудочных человека, всегда подчиняющие сердце холодной голове.
— Не обязательно, — сказала она и улыбнулась. — Я увижу Силана сегодня, когда он придет домой с Форума. Может так получиться, что я все же смогу сохранить мою тайну.
— Да, так будет лучше, особенно если учесть, что наши дети помолвлены. Я не отказываюсь отвечать за свои действия, но меня беспокоит мысль о том, что о нашей связи пойдут обычные слухи и это причинит боль Юлии или Бруту. — Цезарь наклонился, взял ее руку, поцеловал и улыбнулся, глядя ей в глаза. — Ведь это не обычная связь, не так ли?
— Ты прав, — ответила Сервилия. — Все, что угодно, только не обычная. — Она снова облизала губы. — Срок еще совсем маленький, так что до мая или июня мы можем продолжать. Если ты хочешь.
— О да, — сказал Цезарь. — Я хочу этого.
— Потом, боюсь, мы не сможем встречаться месяцев семь-восемь.
— Мне будет этого не хватать. И тебе тоже.
На этот раз она взяла его руку, но не поцеловала, а просто держала, улыбаясь ему.
— В эти семь-восемь месяцев ты можешь сделать мне одолжение, Цезарь.
— Какое?
— Соблазни жену Катона Атилию.
Он расхохотался.
— Занять меня женщиной, у которой нет шанса заменить тебя, да? Очень умно!
— Это правда. Я умная. Окажи мне услугу, пожалуйста. Соблазни Атилию!
Хмурясь, Цезарь стал обдумывать эту идею.
— Катон не стоит этого, Сервилия. Что он собой представляет в свои двадцать шесть лет? Я согласен, в будущем он может оказаться занозой у меня в боку, но я лучше подожду, пока он ею станет.
— Для меня, Цезарь, для меня! Пожалуйста! Ну пожалуйста!
— Ты так его ненавидишь?
— Достаточно, чтобы хотеть увидеть его разбитым на мелкие кусочки, — процедила Сервилия сквозь зубы. — Катон не заслуживает политической карьеры.
— Если я соблазню Атилию, это не помешает его карьере, как ты хорошо знаешь. Однако если это так много для тебя значит, я согласен.
— О, замечательно! Благодарю тебя! — весело воскликнула она. Затем новая мысль пришла ей на ум: — А почему ты так и не соблазнил жену Бибула, Домицию? Уж ему-то ты с удовольствием наставил бы рога, он — уже опасный враг. Кроме того, его жена Домиция — кузина мужа моей сводной сестры Порции. Это также не понравится Катону.