Но этим все не закончилось. Они занимались любовью несколько часов, хотя она не имела понятия, когда он сам достиг оргазма и было ли их несколько или только один, потому что он не издал ни единого звука. И эрекция продолжалась, пока вдруг Цезарь не остановился.
– А он действительно очень большой, – заметила Сервилия, поднимая его пенис и роняя его обратно Цезарю на живот.
– На самом деле он очень липкий, – сказал он, легко соскочил с постели и исчез из комнаты.
Когда Цезарь вернулся, зрение ее восстановилось, и она увидела, что он безволос, как статуя бога, и сложен, как Аполлон Праксителя.
– Ты такой красивый, – выговорила она, во все глаза глядя на него.
– Думай так, если хочешь, но не говори об этом, – был его ответ.
– Как я могу тебе нравиться, если у тебя самого нет волос?
– Потому что ты пухлая, душистая и сочная и эта линия волос на спине восхищает меня.
Цезарь уселся на край кровати и улыбнулся Сервилии так, что сердце ее бешено заколотилось.
– Кроме того, ты получила удовольствие. А это уже полдела.
– Время уходить? – спросила она, видя, что он не собирается ложиться.
– Да, время уходить. – Он засмеялся. – Интересно, можно ли это считать инцестом? Ведь наши дети помолвлены.
Но Сервилия не находила в этом ничего смешного и нахмурилась:
– Конечно нет!
– Я шучу, Сервилия, шучу, – тихо проговорил Цезарь и встал. – Надеюсь, твоя одежда не смялась. Все на полу в другой комнате.
Пока она одевалась, он принялся наливать воду в ванну, черпая из бака ведром. Он не остановился, когда она подошла посмотреть.
– Когда мы сможем увидеться снова? – спросила Сервилия.
– Не слишком часто, иначе надоест, а я этого не хочу, – ответил он, продолжая черпать воду.
Она не знала, что это была проверка. Если женщина начинала плакать или протестовать, чтобы показать ему, как это важно для нее, его интерес к ней пропадал.
– Я согласна с тобой, – сказала Сервилия.
Ведро замерло на полпути. Цезарь с удивлением посмотрел на нее:
– Ты действительно согласна?
– Абсолютно, – заверила она, проверяя, на месте ли янтарные подвески. – У тебя есть другие женщины?
– В данный момент нет, но в любой день это может измениться.
Это был второй тест, более жестокий, чем первый.
– Да, ты должен поддерживать репутацию, я могу это понять.
– Действительно?
– Конечно.
И хотя чувства юмора у нее почти не было, она чуть улыбнулась и добавила:
– Видишь ли, теперь я поняла, почему о тебе столько говорят. Несколько дней я буду совсем разбитой.
– Тогда давай снова встретимся на следующий день после выборов в трибутных комициях. Я выдвинул свою кандидатуру на должность куратора Аппиевой дороги.
– А мой брат Цепион – на должность квестора. Конечно, до этого Силан будет баллотироваться на претора в центуриях.
– А твой другой брат, Катон, несомненно, станет военным трибуном.
Лицо ее посуровело, губы сжались, взгляд стал каменным.
– Катон мне не кровный брат, а сводный. Цепион носит имя моего отца, и поэтому мне приходится признавать его.
– Разумно с твоей стороны, – одобрил Цезарь, продолжая работать ведром.
После этого Сервилия ушла, удостоверившись, что выглядит вполне прилично, хотя и не так невозмутимо, как несколько часов назад.
Цезарь погрузился в ванну. Лицо его было задумчивым. Необычная женщина. Проклятье на эту дорожку черных волос! Такая ерунда могла его соблазнить. Он не был уверен, что Сервилия нравится ему больше теперь, когда они стали любовниками. И все же он не намеревался порывать с ней. Во-первых, во всех отношениях, кроме характера, она была истинной радостью. Женщины из высших слоев общества, которые умели раскованно вести себя в постели, были так же редки, как трусы в армии Красса. Даже его дорогая Циннилла вечно сохраняла скромность и заботилась о приличиях. Ну что ж, так уж они воспитаны, бедняжки. И поскольку у Цезаря появилась привычка быть честным с собой, ему пришлось признать, что он не сделает попытки воспитать Юлию по-другому. О, среди женщин его класса встречались истинные куртизанки, знаменитые своими сексуальными проказами, от покойной великой Колубры до стареющей Преции. Но когда Цезарь хотел постельных шалостей, он предпочитал искать их среди честных и открытых, земных и неприхотливых женщин Субуры. До сегодняшнего дня. До Сервилии. Кто бы мог подумать? Она тоже будет молчать о своем загуле. Цезарь повернулся в ванне и потянулся за пемзой. Бесполезно использовать strigilis в холодной воде. Человек должен пропотеть, чтобы можно было соскрести грязь.