Перехожу к следующему аргументу Катона: если вы отмените закон Оппия, то никогда уже больше не сможете наложить ни одного ограничения, которое теперь накладывает этот закон; и обнаружите, что уже больше не можете контролировать своих дочерей, своих жен и даже сестер. Независимость, которую они приобретут, потеряв своих родителей или овдовев, – это то, от чего они умоляют их избавить. Что касается их внешнего вида, то они скорее согласятся с вашими требованиями, чем с требованиями закона. А вы, со своей стороны, не должны превращать своих женщин в рабынь и называть себя их господами; вы должны заботиться о них и защищать их; о вас должны говорить, как об их отцах или мужьях».
Хорошо это или плохо, но победил либеральный взгляд. Валерий Максим, живший более двух веков спустя, в эпоху императора Тиберия, считал, что это были черные времена в истории Рима. «Окончание Второй Пунической войны… поощряло более скудный образ жизни. Замужние женщины не побоялись запереть трибунов М. и П. Юниев Брутов в их домах, поскольку те собирались наложить вето на отмену закона Оппия… Им удалось одержать победу, и закон, действовавший в течение 20 лет, был аннулирован. Это произошло потому, что мужчины того времени не представляли, до каких крайностей может довести женщин их непреодолимая страсть к обновлению одежды или до чего дойдет их развязность после того, как они начнут добиваться отмены неугодных им законов. Если бы они могли предвидеть, во что превратится погоня за модой, когда ни дня не сможет пройти без изобретения какого-нибудь нового дорогого платья, они задавили бы эти экстравагантные стремления в самом зародыше. Но почему мы говорим только о женщинах? Лишенные интеллектуальных способностей и возможности развивать более серьезные интересы, они, естественным образом, сосредоточили свое внимание на том, чтобы их внешность производила все более потрясающее впечатление. А что же мужчины?..»
Вакхический скандал
Спустя девять лет: 186 год до н. э.
П. Эбутий, отец которого служил в кавалерии и погиб во время войны, имел опекуна. После его смерти воспитанием Эбутия занялись его мать Дурония и ее второй муж Т. Семпроний Рутил, в которого она была безумно влюблена. Не желая представить отчет о том, как управлял собственностью пасынка, Рутил столкнулся с выбором – либо убить его, либо полностью подчинить своей власти. Одним из способов было развратить юношу во время вакханалии. Поэтому Дурония послала за сыном и сообщила ему, что, когда он болел, она пообещала, в случае его выздоровления, приобщить его к вакхическому культу. Ее молитвы были услышаны, и она решила выполнить свое обещание. Он должен провести десять дней в полном воздержании, потом пообедать и, после исполнения ритуала, войти в храм Вакха.
В их городе жила девушка, которая когда-то была рабыней, по имени Гиспала Фецения, по натуре своей слишком добродетельная, чтобы заниматься своей профессией. Она была знаменитой куртизанкой – ее принудили к этому, когда она была еще рабыней. Получив свободу, Гиспала не стала менять свой образ жизни. Она жила неподалеку от молодого Эбутия и была его любовницей, но не слишком дорогой, так что не наносила вреда ни его кошельку, ни репутации. Гиспала была искренне привязана к Эбутию, а поскольку родители не оставили ему никаких средств к существованию, то он жил на ее средства. Женщина любила его так сильно, что, когда ее покровитель умер и она обрела независимость, решила обратиться к властям с просьбой дать ей наставника и составила завещание, назвав своим единственным наследником Эбутия. Их любовь была так сильна, что они не имели секретов друг от друга; и юноша с улыбкой сообщил ей, что пусть не удивляется, если не увидит его несколько ночей, поскольку, по религиозным соображениям, он хочет быть инициированным в культ Вакха, во исполнение обета, данного во время его болезни.
– Боже сохрани! – в ужасе воскликнула Гиспала. – Уж лучше нам с тобой умереть. Пусть проклятия и гибель падут на голову того, кто убедил тебя сделать это!
– Прибереги свои проклятия для кого-нибудь другого, – урезонил ее Эбутий в ответ. – Мне велела сделать это моя собственная мать, а отчим ее поддержал.