О том, что занятие княгинь «законодательством и устроительством» наравне со своими мужьями было нормой, говорят документы и более позднего происхождения. Так, Устав новгородского князя Всеволода о церковных судах (XIII–XIV вв.) был создан при участии «княгини Всеволожей». В Уставе она поставлена в ряд с самыми влиятельными лицами в Новгороде того времени — старостами и сотскими[44]. Участие княгинь в «законодательном деле» является, несомненно, показателем высокого уровня развития социально-правовой, культурной и государственной системы Древней Руси.
В прошлом «порфирородная принцесса», Анна Романовна не могла не получить широкого по тому времени образования. Это позволило ей, будучи уже русской княгиней, принимать посольства. Известны ее дипломатические контакты в 989–990 гг. с посланником из Германии, где в это время правил Оттон II[45].
Княгиня Анна была не единственной законной («водимой») женой князя Владимира Святославича. Под 980 г. в русских летописях помещено предание о другой жене этого князя — гордой и своенравной Рогнеде. По преданию, ее отец — полоцкий князь Рогволод спрашивал ее согласия на брак с Владимиром, но она будто бы ответила отказом: «Не хочу разути робичича…» (Владимир был сыном Святослава и рабыни, ключницы княгини Ольги Малуши:) Владимир «разгневася о той речи… поемши вой, идоша на Полтеск и победиста Рогволда». Рогнеда была захвачена в плен и «ята» в жены насильно. Правда, Лаврентьевская летопись сообщает, что Владимир «воздвигнул ей отчину», «устрой город и да има, и нарече имя городу тому Изяславль» (по имени их первого с Рогнедой сына). Дочь же Рогнеды и Владимиpa — Предслава Владимировна тоже получила «селце Предъславино»[46]. Упоминания об имущественных владениях женщин княжеской фамилии важны для представления о месте их при дворе.
Дочери Ярослава Мудрого
Много славных женских имен сохранили летописные своды в связи с историей княжения сына князя Владимира Святославича Ярослава Владимировича, получившего прозвание Мудрого. Активной участницей борьбы за его воцарение на киевском престоле стала в 1015–1019 гг. его родная сестра Предслава.
В час смерти отца Ярослав жил и правил в своей отчине — Новгороде. Его основным соперником в борьбе за власть в Киеве стал сын «грекини» Святополк, который после смерти отца перебил «братью свою» — князей Бориса и Глеба и захватил киевский престол. В «Повести временных лет» говорится, что Предслава послала в Новгород к брату гонца с известием о событиях в Киеве и о том, что Святополк затевает недоброе против него. Ярослав пошел с дружиной на Киев и в 1016 г. в битве у Любеча разбил Святополка. Бежав к своему тестю, польскому королю Болеславу, Святополк вскоре вместе с ним двинулся на Русь. Предслава активно вступила в борьбу. По свидетельству Киево-Печерского патерика («Житие Антония»), она укрывала у себя противников Святополка, в частности Моисея Угрина. В июле 1018 г. Ярослав потерпел поражение в битве с Болеславом и Святополком, и поляки «вниде в Киев». Предслава и ее придворная дружина оказались в руках врагов. Болеслав пытался обменять ее и другую захваченную в плен родню Ярослава на свою дочь, жену Святополка, находившуюся в плену у Ярослава. Последующая судьба Предславы оказалась печальной: она стала наложницей Болеслава[47].
Вокняжение Ярослава Владимировича после сложной политической борьбы в 1019 г. сопровождалось расширением международных контактов Руси. Жена Ярослава Ингигерда, в крещении — Ирина, дочь норвежского короля Олафа, принесла в качестве приданого город Альдейгаборг (Старая Ладога). На одной из известных фресок Софии Киевской изображена она сама с мужем, а также вся их семья, сыновья и четыре дочери: Анастасия, Анна, Елизавета и маленькая, неизвестная, рождение которой исследователи обычно относят к 1030 г. Дочери Ярослава Мудрого, как и их отец, мать, братья, воспитывались в атмосфере «книжности»: об их отце летопись сообщает, что Ярослав «насеял книжными словесы» сердца близких ему людей[48]. Ярославны сыграли видную роль в политической жизни стран Европы, будучи выданными замуж за иностранных королей и принцев.
Наиболее известна романтичная судьба Анны Ярославны. В середине XI в. король Франции Генрих I овдовел. Он был немолод, с трудом удерживал бразды правления и надеялся на укрепление престижа страны через матримониальную связь с сильным государством. Французский историк Ф. де Мезере на основании свидетельств хронистов писал в XVII в., что до Генриха «дошла слава о прелестях принцессы, именно Анны, дочери Георгия (Ярослава Мудрого. — Н. П.), короля России, ныне Московии, и он был очарован рассказом о ее совершенствах»[49]. Брак с Анной Ярославной мог способствовать укреплению власти Генриха I и обеспечению надежных союзнических связей.
45
Annales Lamberti // MGH SS. T. III. Leipzig, 1839. P. 68;
47
ПВЛ. Ч. I. С. 92, 97; Киево-Печерский патерик: О преподобном Моисее Угрине // ПЛДР. XII в. С. 543;
48
См.:
49