Муж имел право развода с женой и по ряду других поводов, приравнивавшихся к прелюбодеянию: «…аще подумаеть жена на своего мужа зелием, или иными людьми, а она иметь ведати, что мужа ея хотят убити…; аще жена без мужня слова иметь с чюждими людьми ходити или пити или ясти, или опроче дому своего спати, а о том уведает муж[210]; аще ли жена иметь, опроче мужа своего воле ходити по игрищам… а мужь иметь съчивати, а она не послушает…; аще жена на мужа наведеть тати…» и т. д.[211] Изучение юридических норм XIV–XV вв. в сопоставлении с процитированным выше Уставом князя Ярослава Владимировича позволяет заметить, что на Руси бытовали византийские нормы, утверждавшие снисходительное отношение к поведению женщины. Например, Устав считал поводом к «разлоучению» разговоры женщины с посторонним мужчиной; в XIII–XIV вв. положение уже иное: «…аще [муж] в ином месте обрящет таковаго с своею женою беседующе или у церкве… волостелю да предаст… или яко же хощеть, вины объявливати по закону и доводити…»[212] С развитием феодального права женщина получила даже право развода по причине неверности супруга (XV в.)[213].
Правами на развод по физиологическим причинам обладали равным образом оба супруга. Этот повод к разводу был официально признан уже в XII в. В случае разлучения по этой причине женщина уходила из семьи со всем своим имуществом: «…и приданое с нею все въследует жене, и отдасть ей все муж, еже аще приял будет…» К XV в. относится разрешение митрополита Фотия «поимети» третью жену, «аже детей не будет ни от перваго брака, ни ото втораго»[214].
Право на развод по материальным причинам закреплялось за каждым из супругов: «…аще жена на мужа наведет тати, велит покрасти двор мужа своего… про то их разлучити…»; «велми зло будет, яко… не мочи держати (содержать. — Н. П.) жене мужа». Епископ Нифонт специально остановился на случаях, когда жена «долг мног у мужа застанет» и когда супруг «порты ее начнет грабити». В соловецкой Кормчей 1493 г., как и в более раннем памятнике — Уставе князя Ярослава, за кражу женой у мужа последнему дозволялось только «казнить» жену, а развод воспрещался, ибо церковь стремилась сократить число поводов к разводу[215].
В памятниках канонического происхождения есть указания на некоторые особые поводы к разводу. Правом разлучения по ряду из них обладали оба супруга, например в случае принятия монашества мужем или женой. Расторгать таким образом законные браки призывали женщин еретики. Церковный же закон в качестве ответной меры оговорил этот повод к разводу обязательным согласием другого супруга на разлучение и пострижение. Соглашение такого рода изложено летописцем под 1228 г.: «Святослав отпусти княгиню свою по свету, всхотевши ей в монастырь, и дасть ей наделок мног»[216].
Памятники XV в. свидетельствуют о том, что право на развод на Руси могло быть и односторонним; были поводы к разводу, правами на который обладала только женщина. Так, жена имела право развестись, если муж скрыл свое холопство или продался в него без ее ведома: «…чии холоп, утаився, поймет жену, а жена та не восхощет с ним в робе быти, тех разлучити». Данная запись могла появиться лишь после фиксации правила «по рабе холоп, по холопу раба» в Судебнике 1497 г. Жена могла развестись с мужем («не виновата, идучи от него») и в случае, «аже муж не лазитъ на жену свою без совета» (т. е. является импотентом). Право на развод жена пчела и в случае бездоказательного обвинения супругом в «злом деле» («аще муж на целомудрие своея жены коромолит»). Интересно, что при разводе по такому поводу при наличии детей муж должен был оставить «свое стяжанье» семье[217].
210
РИБ. Т. VI (1). Ст. 24. С. 13 — здесь обратная норма: разговор с посторонним мужчиной назван «невъзбранным».
213
Cр.: ПРП. Вып. I. УЯ. Ст. 53/3. С. 271; «О разлучении». С. 207, и «аще мужь в своем дому в нем же с своею женою живет, преобидя ея, с иною живеть, волно есть жене и от таковой вине раздрешати брак…» (Книги законные. Разд. III («О разделении браком»). Ст. 16. С. 83).
214
Книги законные. Разд. III. Ст. 2. С. 79; РИБ. Т. VI (2). Ст. 93. С. 4. Можно оспорить утверждение М. Г. Рабиновича о том, что «церковные правила… ничего не говорили о бесплодии жены как поводе для развода» (
215
ПРП. Вып. I. УЯ. Ст. 53/6. С. 271; РИБ. Т. VI (2). Ст. 92. С. 48. См.:
216
РИБ. Т. VI (1). Ст. 12. С. 6; (11). С. 430–431; РО БАН, 11.9.15 (Воскр. 6), л. 103;
217
«О разлучении». С. 207; МДРПД. I (11). Ст. К–93. С. 9; РИБ. Т. VI. С. 118; Книги законные. Разд. III. Ст. 14–16. С. 82.