В древнерусских учительных сборниках женщина выступала как воспитательница целомудренности и послушания. По мнению авторов церковных сборников, именно ей подобало «нрав детиный исправливати», «блюсти чад своих». Испокон веков внутри семьи складывались такие человеческие отношения, о которых упоминает «Пчела» XV в.: «Матери боле любят сыны, яко же могут помогати им, а отци дщерь, зане потребуют помощи от отец…»[304] В этом постулате добрых семейных отношений матери отводится равная с отцом роль. Церковные поучения требовали от детей уважения к матери: «…вечно матери своей не забудь, вспомяни, яко тою родил еси»; «…не забывай материя труда, еже о чадех печаль и болезнь. Можеши о ней поболети, яко же она о тебе. Тем же страхом раболепным послужи ей» (Прологи XIV–XV вв.). Почтение к матери объявлялось делом «богоугодным» («Пчела» XV в.), а пренебрежение и забвение памяти родителей («пакы насмехался отцю и укоряюще старость материю…») резко осуждалось: «…и возплачется тогда, и господь не услышит его…»[305] Обобщением истин, выработанных вековой народной культурой, являются поучения «Пчелы»: «Какы чести принесешь ты своим родителям, такых и ты чаи от своих детии на старость». Требование: «Аще бо охудеет разумом в старости отец ваш или мати ваша, то не безчествуйте их, не укоряйте» — глубоко гуманно в своей сути[306].
Церковь стремилась проникнуть во все поры общества, сказать свое слово по любому поводу во всех сложных и конфликтных ситуациях, в том числе и в возникающих перед матерью и хозяйкой дома. Трудно не заметить многочисленных поучений о наказании «дщерей», т. е. наставлении их, чтобы не стали они «срамом и безчестьем роду», «смехоми срамом дому»[307]. Церковники предлагали матери систему наказаний детей с целью добиться от них послушания и уважения к старшим в семье. «Младу отрочати перед старым молчати», — рекомендовала «Пчела» XV в. «Непокоривость» детей матери строго осуждалась церковью. «Матерь свою кляла ли еси, ил била, ил лаяла?»; «ил лаяла еси, а прощения не взяла до солнчнаго захода?»; «…ли досадила еси матери?» — сыпались исповедные вопросы, подтверждая таким образом, что подобные факты, увы, бывали. За проступки назначалась епитимья до 15 дней. Суровым возмездием угрожала «непокоривым» чадам, «съгрешившим злосердием к родителям», и учительная литература: «Аще ли кто злословит родители своя — проклят, есть от бога и от людей»; «а иже кто бьет матерь, от церкви да отлучится, и лютою смертью да умрет… писано бо есть: материна клятва искоренит»[308]. Но и от самих воспитателей учительные сборники требовали разумной строгости: «…не озлобляй, наказуя, дети»; в них осуждались те матери, что детей «кляли»[309].
С поучением «Пчелы»: «Родителя присно с богом чти равно» — перекликаются свидетельства актов и летописей, которые также содержат упоминания о взаимоотношениях в семье матери и детей. Князь Константин Всеволодович (начало XIII в.), чье «Наставление о детях» дошло до нас в изложении В. Н. Татищева, так обращается к своим «чадам»: «Почитайте мать вашу, сохраните повеления ея, учредите покой ей и довольство, чтоб не терпела недостатка…»[310] Роль мудрого благословения матери неоднократно подчеркивали летописцы при описании многих значительных поступков в жизни князей, бояр и других видных представителей господствующего класса[311]. Судя по описанным в летописях древнерусским семьям, характерными чертами внутрисемейного микроклимата были доброта, внимание, забота к женщинам (ласковые имена, которыми звались дочери[312]). Почтительное отношение к матери — отличительная черта древнерусского фольклора[313]. Объектом большой любви и заботы родителей могли быть внебрачные дети (тому есть летописные подтверждения[314]) и даже «примачки», т. е. приемыши. Последний случай ярко отразился в данной грамоте митрополита Киприана вдове Феодосье (1404 г.) на усыновление «примачка» Тимошки, которого вдова «взяла за детяти место»[315].
Однако все это отнюдь не исключало возможности конфликтных ситуаций между матерью и детьми в древнерусских семьях. Летописные известия и в большей мере судебные акты, среди которых есть и написанный на бересте, демонстрируют подобные случаи, указывая на их распространенность[316]. Однако на сторону матери сразу же вставал закон. Так, митрополит Иона в своем послании детям Софьи Витовтовны, «не повинующимся матери» (1455 г.), писал: «Била мне челом, сынове, на вас мати ваша… нечто по грехом, оплошением ли вы своим, или дьяволивым навождением, или молодостию живете, с ней не държите, да еще деи и обидите ее во всемъ… И благословляю вас, сынове, чтобы есте собе у нее прощение взяли и честь бы есте к ней прошлую родителскую имели во всем…» В случае неповиновения митрополит Иона пригрозил: «…возложити мне тогда на вас духовная тягость церковнаа и свое неблагословление и прочих священников и в си век и в будущий, докеле же в чювство приидете…»[317]
304
«Пчела» XV в. // РО ГПБ, F. п. 1, № 44, л. 70 об., 71 об., 72; Слово некоего христолюбца… С. 113.
305
«Пчела» XIV в. // ЦГАДА, ф. 181, № 370 / 820, л. 65 об. Ср.: РО ГПБ, F. п. 1, № 44, л. 70 об.; ПДРЦУЛ. Вып. 4. № 64. С. 127; Сб. слов и поучений XV в. // РО ГПБ, F. п. 1, № 209 (Толст. 214), л. 54 об.- 55; Пролог XIV–XV вв. // ЦГАДА, ф. 381, № 171, л. 237 об.–238. Ср.: «Не раздражай матери своее, чадо. Лета свои с кротостью провожай» (ЦГАДА, ф. 381, № 355, л. 182–182 об.); Сб. слов и поучений XV в. // РО ГПБ, F. п. 1, № 209 (Толст. 214), л. 55–55 об.; МДРПД. XLV. С. 212; XLVII. С. 239.
307
П-4 (1). Ст. 12–13. С. 68; Пролог XIV–XV вв. // ЦГАДА, ф. 381, № 171, л. 223 об.- 224; ПДРЦУЛ. Вып. 4. № 61. С. 122; П-2. Ст. 204. С. 48; Ст. 241. С. 51 (ср.: «Измарагд» XV в. // РО БАН, 13.2.7, л. 84); МДРПД. I (31). Ст. К-80–81. С. 24; XI. Ст. 19. С. 68; Книги законные. Разд. II. Ст. 50. С. 73–74.
308
П-4 (1). Ст. 7. С. 67; МДРПД. XXIV. Ст. 12. С. 141; Требник XV в. // РО БАН, Архан. Д-73, л. 43 об.; Сбор. рук. XV в. // РО ГПБ, Q. п. 1, № 6 / 1083, л. 98 об.–99; Требник XV в. // РО ГПБ, Сол. 1107 / 1216, л. 201, 227; ПДРЦУЛ. Вып. 4. № 64. С. 125–127.
309
ПДРЦУЛ. Вып. 4. № 64. С. 125; Служебник с требником XIV в. // РО ГПБ, Q. п. 1, № 875, л. 133 об.
310
«Пчела» XIV–XV вв. // РО ГПБ, F. п. 1, № 44, л. 183 об. Ср. в Поучении новгородского епископа Ильи: «…дети учить, ать чьстят родитель своих» (РИБ. Т. VI (4). Ст. 27. С. 37).
311
312
Евфросинья-Измарагд, т. е. изумруд (ПСРЛ. Т. II. С. 152); «чадо сладкое» — так называл отец свою дочь Устинью (Минея служебная XV в. // РО БАН, 16.14.14, л. 21–21 об.).
313
См., например: ПСРЛ. Т. I. С. 178; Т. II (2 изд.). С. 765; Песни, собранные П. Н. Рыбниковым. Т. I. СПб., 1861. С. 317; Т. II. СПб., 1862. С. 21 и др.; Песни, собранные П. В. Киреевским. Вып. 1. СПб., 1860. С. 17.
316
Княгиня Евпраксия, жена князя Ярослава Владимировича, была, например, убита своим пасынком в г. Медвежья Голова (ПСРЛ. Т. III. С. 54; Т. V. С. 182; Т. VII. С. 152); НГБ (1958–1961). № 415. XIV в.