Примыкающая к группе данных и вкладных группа жалованных грамот представляет интерес с двух точек зрения. С одной стороны, жалованные грамоты являются ценным источником по истории иммунитета и помогают воссоздать картину судебно-фискальных прав привилегированных владелиц земли, ибо, как указывал К. Маркс, в феодальную эпоху высшая власть в суде была атрибутом земельной собственности[395]. С другой стороны, жалованные грамоты (в том числе жалованные-данные-тарханные и жалованные-данные-льготные), закреплявшие разными путями переход недвижимости во владение феодалов, так же как и обычные, вкладные, характеризуют правомочность женщин в области передачи (во владение, в пользование, в собственность) земельных владений. Среди 67 рассмотренных грамот[396] такие грамоты (24) составляют около 36 %. Две из них являются совместными с мужьями пожалованиями сел (данными)[397]. Остальные представляют собой самостоятельные дарения монастырям деревень (2), сел (9), монастыря (3), пожень (2), волости (1), двора в городе (1), пустошей (1), леса (1), участка земли (1). Пожалование волоцкой княгини Иулиании Михайловны именно светскому лицу и к тому же женщине — Ульяне Баламутовой с сыном[398] — единственное в своем роде, хотя в грамотах другого рода встречаются упоминания о родственных дарениях женщины женщине[399]. Причинами заключения сделки примечательна жалованная грамота жены волоцкого князя Бориса Васильевича («княгини Борисовой»), которая, как и упомянутая вкладчица Акулина (Голтяева?), передала недвижимость монастырю с обязательством выплаты им «княгине Борисовой» — Ульяне Михайловне всех пошлин и 4 руб. своего долга[400].
Небезынтересно обратить внимание на персонифицированную атрибуцию жалованных грамот, составленных женщинами. В отличие от данных все жалованные грамоты, которыми мы располагаем, исходят от княгинь (14) и великих княгинь (53), причем большинство (37) из них — от великой княгини Марии Ярославны, а 9 составлены «по приказу великие княгини Софьи». Кроме того, мы располагаем 10 грамотами самой Софьи Витовтовны.
Объем прав вдовствующих великих княгинь на недвижимость определяется обычно в духовных грамотах их мужей (примером могут служить духовные Дмитрия Донского, Василия Дмитриевича, Василия Васильевича). Каждая великая княгиня получала со смертью супруга во владение удел — часть великокняжеской, государственной территории. От него принципиально отлична феодальная собственность великих княгинь, о которой духовные грамоты говорят: «А в прикупах и примыслах вольна: кому восхочет дати, ино тому и дасть»[401]. Акты дарения и передачи недвижимости монастырям свидетельствуют о значительных «примыслах» и «прикупах» княгинь, которыми они свободно распоряжались. Преобладание дарственных, исходящих от женщин самого высокого социального ранга, объясняется не только их положением в обществе, но и наличием у них значительных (по сравнению с другими женщинами привилегированного сословия) денежных средств.
Значительную группу актов, связанных с продажей земельных владений женщинами, представляют 33 купчие грамоты[402]. Судя по этим грамотам, продажа недвижимости женщинами светским лицам — явление более распространенное, чем пожалования им (20 актов из 33). Ранний случай возмездной передачи недвижимости именно женщиной — продажа Анной Радивонковой некоему Петру Радцеовскому своей «деднины» и «вотчины» в 1359 г.[403]
Среди названных 33 актов лишь в двух упомянута продажа земли вдовой. Однако факт относительно большого числа документов (11), где в качестве субъектов сделки упомянуты матери с детьми, предполагает, что подобные совместные сделки делались вдовыми женщинами. Подтверждает правильность этого вывода и наличие среди актов продажи недвижимости случаев вынужденной передачи земельной собственности: в одном варианте — за долги мужа, в другом — за долги мужа и «деверня сына»[404]. Необычна и единственна в своем роде продажа села Кириллова Волняницкого сестрами Феодосией, Татьяной и Евдокией Яковлевыми[405]. Рассматриваемые грамоты отразили 5 совместных возмездных передач супругов, 11 самостоятельных продаж замужними женщинами; 3 акта говорят о сделках, заключенных женщинами — духовными лицами (в одном случае черницей Марфой, причем землю ей «отводил Семен вместо матери своей Марфы»[406]). При отводе земель лишь в одном случае из 33 «ялася Василиса сама», еще в одном — супруги вместе, в остальных — специально оговоренные в акте люди[407].
396
АСЭИ. Т. I. № 102, 103, 218, 237, 239, 246–248, 279, 327, 341, 349, 369, 399, 451, 460, 461, 477, 502, 575; Т. II. № 98, 99, 123, 157, 158, 160, 249, 444, 446, 452; Т. III. № 38, 48а (4, 2), 59, 73, 94а (6, 7, 9), 203, 207, 222, 236, 256, 268, 333, 334, 337, 359, 362, 369; АИ. Т. I. № 50; ААЭ. Т. I. № 41, 97, 132; АЮБ. Т. I. № 81 (XVIII); АФЗХ. Ч. I. № 7. 200, 264; АЗР. Т. I. № 28, 65, 66, 99, 111; ДАИ. Т. I. С. 14, 350; ЦГАДА, ф. 281, № 8734/10, 8635/11.
402
АСЭИ. Т. 1. № 17, 119, 161, 163, 240, 252, 382, 383, 410; Т. II. № 1, 90, 343, 354, 361, 457; Т. III. № 367; ГВНП. № 163, 174, 190, 201, 235, 249, 273, 275; Материалы по истории Карелии XII–XVI вв. / Под ред. В. Г. Геймана. Петрозаводск, 1941. № 5, 42; АФЗХ. Ч. I. № 154, 307; АЮ. Т. I. № 71 (10, 28); СГГД. Ч. I. № 62; ДДГ. № 61. С. 198–199; № 80. С. 303; № 40. С. 120 (1445 г.); Пам'ятки української мови. Грамоти XIV ст. Київ, 1974. С. 34; ЦГАДА, ф. 281, № 10538/1.