Женщины древней Руси

Среди женских украшений особенно распространенными в X–XV вв. были перстни. Объясняется это важнейшей ролью перстня в свадебной обрядности. Хотя их носили и мужчины, перстни были все же женским украшением. Имеется находка перстенечка в детском захоронении — на ручке у девочки двух-трех лет. Перстни носили, конечно, на руках, но в нескольких захоронениях они надеты и на пальцы ног. Перстни — одна из самых многочисленных археологических находок среди украшений. Они нередко повторяли формы браслетов (витые, плетеные, пластинчатые и т. п.). Индивидуальную форму имели печатные перстни, а также новгородские перстни со вставками — зелеными, синими, голубыми, черными, прозрачными стекляшками. Печатные перстни и новгородские со вставками получили распространение не ранее XIII в., существовали вплоть до XV в. и даже позднее. Изображения печатей перстня (птицы, звери, цветы, треугольники) служили и личным знаком владельца, если оттискивались на воске после текста документа, скреплявшего сделку[605].

Женский костюм завершала обувь. Одно из первых упоминаний о «сапозех» и «лаптех» содержится в Лаврентьевской летописи под 987 г. Лапти различных плетений (косого, прямого — в зависимости от традиций того или иного этнического региона) носили главным образом сельские жительницы. Делались лапти из лыка (внутренней части коры лиственных деревьев) и бересты, которые долго вымачивались и распрямлялись под прессом. Для получения одной пары лаптей на небольшую женскую ступню нужно было погубить три-четыре молодые липки, а носились такие лапти, даже сплетенные «с подковыркой» (двойной подошвой), от нескольких дней до недели. Форма лаптей разнилась в зависимости от местности: южные и полесские лапти были открытые, а северные — «бахилы» — имели вид низких сапог. Лапти, плетенные из кожи, были много прочнее лыковых, но и дороже. Чтобы совместить дешевизну с прочностью, в деревне нередко применяли комбинированное плетение лаптей из лыка и кожаных ремней. В городах лапотцы в XII–XIV вв. делали также из покромок ткани, кусочков сукна и даже из шелковых лент. Тогда их называли плетешками[606].

Женскую кожаную обувь шили в XIII–XV вв. в городах из шкур лошадей, крупного и мелкого рогатого скота[607]. Летописец, описывая легендарное путешествие апостола Андрея в Новгород в XII в., сообщает: «Дивно видех словеньскую землю, идучи ми селю. Видех бани древены… и совлокуться, и будуть нази, и облеются квасом усниянымъ…» («усние» — древнерусское название кожи)[608]. Разрыхленная квашением в хлебном квасе кожа дубилась корой ивы, ольхи, дуба (отсюда и сам термин «дубление»); затем кожи выравнивались, жировались для эластичности и разминались. Таким образом получались самые дорогие сорта кож — юфть и полувал, но в них могли щеголять лишь знатные боярыни. Юфть окрашивалась в яркие цвета, о чем свидетельствуют и книжные миниатюры, и фрески, изображающие знатных женщин. На матери Ярополка Изяславича из Трирской псалтыри башмачки красные; такие же изображены у княгини Киликии, жены Святослава Ярославича (Изборник 1073 г.), и у жен новгородских бояр на иконе «Молящиеся новгородцы» (XV в.). Археологические находки подтверждают, что цвета кожаной женской обуви были разнообразными — не только красными, но и зеленоватыми, желтыми, коричневыми[609].

Мягкая юфть разных цветов была не по карману простым новгородкам. Они носили обувь из сыромятной кожи — так называемые поршни[610]. Обувь для «поршней» не дубили, а лишь разминали и пропитывали жиром. Она была очень прочной, только быстро намокала в дождь. Шили женскую кожаную обувь льняными нитками, которые для прочности вощили. Мягкие женские «поршни» с небольшим числом швов делали нередко из более тонких и нежных частей кожи животного, главным образом из его «чрева» — брюха; они и назывались «черевья» (черевички). Повседневные «поршни» и «черевья» украшались лишь необычными швами («плетешок»). Вокруг краев «поршня» пропускались кожаные ремешки, которые стягивали обувь по ноге, образуя мелкие складки, тоже украшавшие обувь. Ажурные «поршни» были гораздо наряднее. Они делались нередко с матерчатой подкладкой. Орнамент ажура представлял собой чаще всего параллельные прорези, полоски. В случае пронашивания такая обувь тщательно ремонтировалась кожаными же заплатками. Кроме ажуров с X в. существовали вышивка обуви шерстяными и шелковыми нитками, а также ее тиснение. Ажурные и вышитые «поршни» появились в городах (Новгороде, Гродно, Старой Рязани, Пскове) не ранее XI в.[611]

605

Cм.: Латышева Г. П. Указ. соч. С. 43; Богданов А. П. Материалы для антропологии курганного периода Московской губернии // Известия общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Т. IV Вып. 1. М., 1867. С. 77; Недошивина Н. П. Перстни // Очерки но истории русской деревни Х–XIII вв. М., 1967. С. 264–274; Седова М. В. Ювелирные изделия… С. 256.

606

ПСРЛ. Т. I. С. 36; см.: Филиппов И. А. Промыслы из дерева, луба, бересты // Очерки по истории русской деревни X–XIII вв. М., 1959. С. 90–91; Якунина Л. И. Новгородская обувь XII–XIV вв. // КСИИМК. Вып. 17. М., 1947. С. 47; Вахрос И. Наименования обуви в русском языке. Хельсинки, 1959. С. 31.

607

См.: Колчин Б. А. Черная металлургия и металлообработка в Древней Руси // МИА. Вып. 32. М., 1953. С. 129. Рис. 100; Арциховский А. В. Раскопки на Славне в Новгороде // Известия археологической комиссии. 1949. № 11. С. 126–128.

608

ПСРЛ. Т. I. С. 8, 123.

609

См.: Поварнин Г. Очерки мелкого кожевенного производства в России. Ч. I. СПб., 1912. С. 64, 147; Изюмова С. А. Кожевенное и сапожное ремесла Новгорода Великого // МИА. Т. 65. С. 194.

610

См.: Даль В. Толковый словарь… Т. III. СПб., 1907. С. 847.

611

ПСРЛ. Т. I. С. 123, 195; см.: Рабинович М. Г. Археологические раскопки в Москве в Китай-городе // КСИИМК. Вып. 38. М., 1951. Рис. 26а; Изюмова С. А. Указ. соч. С. 202; Воронин Н. Н. Древнее Гродно // МИА. Вып. 41. М., 1954. С. 61. Рис. 26, 3; Монгайт А. Л. Раскопки Старой Рязани // По следам древних культур. Древняя Русь. М., 1953. С. 315.