Женщины древней Руси

На новой методологической основе строилось изучение социально-правового и семейно-правового статуса древнерусских женщин. С. В. Юшков пришел к выводу о высоком уровне развития семейного права в Древней Руси, отметил взаимосвязь между семейным правом феодального периода и древним обычным правом. Вслед за С. Я. Вольфсоном С. В. Юшков подчеркнул, что при сословном принципе складывания феодальной юриспруденции не могло быть общего наследственного или семейного права для феодалов и крестьян в Древней Руси. С. В. Юшков рассмотрел некоторые стороны имущественных отношений между супругами, учитывая социальную стратификацию. Анализируя генезис различных отраслей древнерусского права, в том числе семейного, он выдвинул гипотезу о преобладании на Руси в XI–XVII вв. семейной общины-задруги. Однако эта точка зрения не встретила поддержки в исторической литературе[667].

Оригинальное исследование Б. А. Романова «Люди и нравы Древней Руси» (М., 1947) содержит ряд интереснейших характеристик деятелей древнерусской эпохи, социальных групп и институтов домонгольской Руси. Б. А. Романов описал жизнь «всякого человека Древней Руси XI–XIII вв.» — словом, и горожанок, и крестьянок, и княгинь, женщин свободных и зависимых, а также брачные обряды и развод, составление завещания, семейный быт и различные житейские ситуации, в которых участвовали и женщины. Заслугой его, по словам Б. Д. Грекова, было то, что он сумел определить, в чем «быт противоречил установлениям церкви, и то, в чем он шел у церкви на поводу»[668].

Благодаря успешному развитию археологии в изучении истории быта и одежды русских людей, в том числе женщин, наметились направления, не известные дореволюционной историографии, например социально-дифференцированный подход к истории одежды вообще и женской в частности. В 30–40-е годы заметный вклад в исследование особенностей украшений, тканей, обуви древних руссов внесли А. В. Арциховский, В. Ф. Ржига, М. Г. Рабинович, А. С. Гущин, а также Л. И. Якунина, занимавшаяся типологизацией древнерусских тканей. А. В. Арциховский блестяще доказал необходимость привлечения древнерусских миниатюр к анализу истории одежды, быта и нравов древних руссов[669].

Большую роль в разработке истории быта, одежды, социального лица древнерусского человека сыграл труд Б. А. Рыбакова «Ремесло Древней Руси» (М., 1948). Б. А. Рыбаков отметил роль в ремеслах древнерусских женщин, занимавшихся ткачеством, прядением, выпечкой хлеба, гончарным делом и даже участвовавших в ряде «мужских» ремесленных операций, например в литейных и железоделательных промыслах. Исследуя надписи на предметах, он впервые поставил вопрос о грамотности древнерусских ремесленниц[670].

В 50–60-е годы отечественная медиевистика получила ряд многотомных публикаций важнейших юридических памятников и делопроизводственных документов XIII–XV вв. Началось издание первых берестяных грамот, находки и публикация которых продолжаются по сей день. Б. А. Рыбаков обработал большой эпиграфический материал XI–XVI вв. 56 Все это открывало новые перспективы для изучения истории семейного, имущественно-правового и социального положения древнерусских женщин.

Особое значение для изучения имущественных прав древнерусских женщин имеет анализ региональных источников по социально-экономической истории России XIV–XV вв. в работах А. П. Шурыгиной, А. Л. Шапиро, В. Л. Янина о Новгородской земле, А. И. Копанева о Белозерском крае, Ю. Г. Алексеева о Псковской земле и Переяславском уезде. Надежную базу для работы над актовым материалом и другими источниками по проблеме создали источниковедческие исследования Л. В. Черепнина[671].

Историко-этнографические аспекты темы освещались в работах А. И. Козаченко о русском народном свадебном обряде и в очерках М. Г. Рабиновича о русском феодальном городе[672].

С середины 50-х годов продолжается дискуссия, связанная с выяснением типологии древнерусской семьи, без изучения которой трудно определить место и роль женщин в обществе, степень их социальной активности в X–XV вв. Труды Б. Д. Грекова, О. М. Рапова, Я. Н. Щапова доказали, что в доордынский период русской истории малая семья преобладала, а большая постепенно отмирала[673]. Но М. О. Косвен считал иначе, и его точку зрения о длительном преобладании больших семей и семейных общин отчасти разделил И. Я. Фроянов[674]. М. Б. Свердлов, предложивший не смешивать понятия патриархальной большой семьи и семьи неразделенной, придерживается мнения о господстве малой семьи. На материалах XVII–XIX вв. эту точку зрения убедительно обосновал В. А. Александров[675].

667

См.: Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949; Он же. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М.; Л., 1939. С. 8.

668

Греков Б. Д. Б. А. Романов и его книга «Люди и нравы Древней Руси» // ТОДРЛ. Т. XV. М., 1958. С. 493.

669

См.: Арциховский А. В. Курганы вятичей. М., 1930; Он же. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944; Ржига В. Ф. О тканях домонгольской Руси // Byzantinoslavica. 1932. V. IV. Т. 2; Рабинович М. Г. Курганы в Поворовке // Сборник научных и студенческих работ МГУ. Вып. XI. Сер. История. М., 1936; Гущин А. С. Памятники художественного ремесла древней Руси X–XIII вв. Л., 1936; Якунина Л. И. Фрагменты тканей из Старой Рязани // КСИИМК. Вып. 17. М., 1947. С. 38–48.

670

 См.: ГВНП; ПРП. Вып. I–VIII. М.; Л., 1952–1968; Мерило праведное. М., 1961; АФЗХ. Ч. I–III; АСЭИ. Т. I–III; см. в Списке сокращений НГБ; Рыбаков Б. А. Русские датированные надписи XI–XIV вв. М., 1964.

671

См.: Шурызина А. П. Новгородская боярская вотчина в XV в. Дисс… канд. ист. наук. Л., 1948; Аграрная история Северо-Запада России. Т. 1. Вторая половина XV — начало XVI в. / Под ред. А. Л. Шапиро. Л., 1971; Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина: Историко-генеалогическое исследование. М., 1981; Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV–XVI вв. М.; Л., 1951; Алексеев Ю. Г. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV–XVI вв. Переяславский уезд. М.; Л., 1966; Он же. Псковская судная грамота я ее время. Развитие феодальных отношений на Руси XIV–XV вв. Л., 1980; Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. 1–2. М., 1948–1951.

672

См.: Козаченко А. И. К истории великорусского свадебного обряда // СЭ. 1957. № 1. С. 57–71. Русский народный свадебный обряд. Л., 1978; Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального города. Горожане, их общественный и домашний быт. М., 1978; Он же. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988.

673

См.: Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в. Кн. 1. М., 1952. С. 64, 69, 81 и др.; Он же. Большая семья Русской Правды и Полицкого статута // Греков Б. Д. Избранные труды. Т. II. М., 1959 // СЭ. 1969. № 3; Рапов О. М. Была ли вервь Русской Правды патронимией? // СЭ. 1969. № 3; Щапов Я. Н. Брак и семья в Древней Руси // Вопросы истории. 1970. № 10. С. 216–219; Он же. Большая и малая семьи на Руси в VIII–XIII вв. // Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972. С. 180–193.

674

Cм.: Косвен М. О. Семейная община и патронимия. М., 1963; Фроянов И. Я. Семья и вервь Киевской Руси // СЭ. 1972. № 3.

675

См.: Свердлов М. Б. Семья и община в древней Руси // История СССР. 1981. № 3. С. 97–108; Александров В. А. Типология русской крестьянской семьи в эпоху феодализма // Там же. С. 78–96.