«Не здесь», потом что здесь было бы неправильно.
Значит, будет люкс в какой-нибудь самой фешенебельной гостинице города. Бесконечные коридоры, мягкие ковры, вышколенный персонал. Будет предупреждение по ту сторону двери «Не беспокоить», а утром остывший кофе.
А еще будут долбаные взгляды. В никуда. По разные стороны. И скомканные, словно пережеванные фразы. Вроде, «я позвоню... приеду... до встречи». Хотя возможно прозвучит что-то новенькое. Ведь должно быть что-то инновационное во всех эти таких знакомых «будет».
Я говорю об этом с такой уверенностью, потому что точно знаю, что все случится именно так. Без вариантов. Не потому что он не оставил мне шанса на другой исход событий, скорее я сама себя лишила всех шансов. Безвозвратно и безрассудно. В тот самый момент, когда Романов оказался от меня на расстоянии вытянутой руки.
Я не один год сидела на наркоте. Не поддаться соблазну практически невозможно. Как полностью и навсегда излечиться от зависимости. Этот тонкий голосок на периферии сознания можно называть как угодно. От этого ничего не изменится. Его можно не слышать много лет. Но в самый не подходящий момент он вдруг зазвенит и забьется у тебя в мозгах.
«Забей. Только сегодня. Забудь, заткнись, не упускай возможность. Завтра ее может не быть. С тобой ничего не случится. Смогла один раз, сможешь и еще один».
Встречи с ним, те мимолетные, быстрые, иногда всего на несколько часов. Они изменили во мне формулу крови. С этим можно жить, но от этого нельзя отказаться.
Вот в чем проблема.
– Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?
Он проводит рукой по моим волосам и помогает подняться. Мы оказываемся так близко друг к другу, что я чувствую его дыхание у своего виска. Движение губ у кожи. Где бьется пульс. Быстро-быстро бьется, а потом вдруг замирает.
На лестнице, примерно на второй ступени, оборачиваюсь. Я очень крепко держусь за перила. На всякий случай.
– Ты же приехал не для того, чтобы остаться?
Несколько секунд жду ответа.
Романов смотрит на меня снизу вверх и молчит. От его молчания веет холодом.
Он смотрит на меня прямым открытым взглядом. Быть может, немного удивленным. Словно я сморозила очередную глупость. А потом отводит глаза. Опускает их к полу и отворачивается.
Я говорю ему в спину:
– И не для того, чтобы позвать меня с собой. Тогда зачем?
Он убирает руки в карманы брюк и расправляет плечи. Гордый, черт возьми. Самостоятельный и самодостаточный. Когда он все-таки отвечает, голос у него глухой и тихий.
– Ты вспоминала..?
Вот так просто. Без продолжения. Без окончания.
Я все еще крепко держусь за перила.
Я очень хочу уверенно сказать «нет», но говорю:
– Почти каждый день.
– Скучала?
– Особенно в первое время.
Пальцы скользят по гладкому дереву. Поднимаюсь еще на одну ступеньку верх.
– А потом? Прошло?
– Нет, только затихло.
– У меня нет.
Лучше бы он ничего не говорил.
***
Я иду наверх, чтобы переодеться. Мне необходимо остаться на несколько минут в одиночестве. Сажусь на угол кровать и так замираю. Прислушиваюсь. Снизу не раздается ни звука. Эффект полного отсутствия. Другого человека в доме.
Но Романов там. Ждет. Ни к чему не прикасается. И смотрит в какую-нибудь одну точку, чтобы даже взглядом не трогать ни одного предмета. Единственный предмет, который ему в этих стенах интересен — это я. Все остальное мимо.
И вот, сидя в четырех стенах, пытаясь справиться с непослушными молниями, застежками, пуговицами, я пытаюсь убедить себя в том, что хуже уже все равно не будет. Он не сможет сделать мне еще больнее, чем тогда. Лимит исчерпан. Лимит его возможностей.
А значит, я могу себе ни в чем не отказывать.
Это мое первое и главное заблуждение. А когда ошибаешься в первостепенном, прочие детали пролетают и вовсе незамеченными.
Это чрезвычайно извращенный вариант мировосприятия.
И крайне неэффективный.
Когда я спускаюсь, он стоит все в той же позе немого отрицания. И только услышав мои шаги позади себя, поворачивается. Губы изгибаются в мимолетной улыбке. Быстрой и довольной.
Я ни на секунду не нарушила его планов. Даже не попробовала. Не было и слабой попытки.
Романов молча кивает и открывает передо мной дверь. Прихватываю со столика сигареты и на ходу прикуриваю. Только на секунду задерживаюсь возле него, чтобы поднести зажигалку.
Говорю сквозь дым:
– Ты мог бы просто остаться на ночь, – затяжка. Пауза. Шаг в серую темноту. В душную ночь. И совсем немного иронии в голосе. – Мы бы сэкономили массу времени. Меня больше не надо выгуливать и развлекать ночными прогулками. Я и сама прекрасно с этим справляюсь.