Прикидываю, что мне делать дальше. Заодно пытаюсь понять, который час. То ли поздний день, то ли ранний вечер. Впрочем, вполне могло случиться и так, что предрассветное утро. Из окна льется густой розовый свет. Отливает золотом. Рассветным или закатным. Никогда не угадаешь, как ни старайся.
Скидываю гладкую прохладную простынь и, стараясь издавать, как можно меньше звуков, медленно поднимаюсь с кровати. В огромном, во всю стену зеркале вижу свое отражение. Спутанные волосы, темные, почти черные глаза, до неестественного алые губы. Зацелованные. Искусанные. На плечах и шее красные полосы. Горят. Кожа помнит. Бесчисленные прикосновения. Ласковые, грубые, осторожные, упрямые. Кожа хранит запах. Знакомый, терпкий.
А где-то внутри, под ребрами тихий голос. Шепчет. Слова. Эхом.
Ушел. Опять. Пока ты спала.
Приглаживаю непослушные пряди, стягиваю волосы на затылке узлом. Стираю кончиком пальца растекшуюся под глазами тушь. И неуверенно сама себе улыбаюсь.
Такси. Надо вызвать такси.
В воздухе витает аромат свежеприготовленного кофе. И сигарет. А еще пряный привкус секса и самого Романова. Элегантный, острый, такой от которого учащается пульс. Непроизвольно. Бесконтрольно. Болезненно.
Растеряно оглядываюсь. И только тогда замечаю на столе чашку. С вязким до черноты напитком. Еще горячим.
Раз глоток. Щелчок зажигалки. Тонкая струйка дыма. С губ в потолок. Все-таки вечер. Стремительно, по нарастающей темнеет. Углубляются тени, зажигаются фонари. Тишина.
Такси. Надо вызвать такси, чтобы уехать. Все закончилось. Пора. А я сижу пью горький кофе и медленно вдыхаю густой воздух. Впитываю его всем телом. Каждой клеточкой. Каждой клеточкой уставшего расслабленного тела.
Еще глоток. И новая затяжка. Неторопливая, со вкусом. Пальцы рук обжигает, пересыхают губы. Оранжевый свет из окна падает к ногам, рассыпается на полу витиеватым узором. На ломанные линии.
Надо вызвать такси. Но сначала найти и включить телефон.
Подбираю с полу свою одежду, достаю из сумки сотовый. И когда экранная заставка почти загрузилась, дверь открывается, и появляется он.
В одной руке у меня телефон, который визжит от постоянно поступающих смс-оповещений, в другой скомканное платье и нижнее белье. Романов замирает на пороге и щелкает выключателями. В глаза бьет резкий свет потолочных ламп, зажмуриваюсь на мгновение, а потом быстро провожу пальцем по экрану.
«Я не знаю, что с тобой сделаю, если ты не появишься».
Олег. И тут же следующая:
«Анна, твою мать!»
Эгоцентричная, эксцентричная, самовлюбленная, безответственная истеричка – вот, что я услышу о себе. Это был ужин. И новый контракт. Это были официальные переговоры с агентом крупной компании в зале гостиницы «Эмпайр». Это обязано было случится сегодня. А я не просто проспала. Я напрочь обо всем забыла.
Перевожу взгляд с телефона на Романова. И обратно. В растерянности.
Кажется, он сразу понимает, что происходит, но ничего не говорит. Никак не комментирует. Прислоняется плечом к стене и складывает руки на груди. Ждет, пока я первая приступлю к объяснениям.
И, черт возьми, он шикарно смотрится в этой позе сдержанной расслабленности и холодного безразличия. В наспех застегнутой рубашке навыпуск и черных брюках. Так что первым моим желанием становится подойти к нему и, расстегнув зубами каждую пуговицу, языком добраться до ремня. А потом, уже после отключить телефон и вернуться в спальню.
Две секунды для принятия решения.
Я говорю:
– Мне пора.
Я не воспроизвожу ни одной ноты сожаления в своем голосе. Допиваю кофе и начинаю собираться. По возможности, быстро. Часы показывают, что я еще могу успеть. Если очень постараюсь.
– У меня встреча, а мне еще надо заехать к себе, – последние штрихи. Молния, застежки, пуговицы. Быстрое движение ладоней по волосам. Туфли, сумка, куртка. Тишина. Молчание. Всего лишь одно слово. В спину. Вгрызается между лопаток.
– Отмени.
Я набираю номер такси и пока идут гудки поднимаю на него взгляд.
– Нет, – одними губами. И уже в трубку. – На ближайшее время. Шард. Центральный вход. Спасибо.