– Виски со льдом, – бросает она, проходящему мимо официанту. – В игральный зал.
Я предпочитаю тихо покинуть компанию. Не люблю азартные игры. Ищу взглядом Вику и нахожу ее в другом конце зала. Она рядом с огромным аквариумом, наблюдает за золотыми рыбками. Рыбки откормленные и ленивые. Как маленькие каравеллы бороздят водное пространство, бесстрастно следя за всеми прозрачными глазами.
«Викуль, как вышло, что ты здесь?»
«Везение, чистое везение. А ведь сначала я хотела даже отказаться. Представляешь?»
Представляю. В душе она домашняя девочка и ее место в другом мире. Год за годом в ней все меньше остается уюта и тепла. Процесс запущен давно и стал необратимым. Едва ли в ее мечтах все еще существует дом у озера, муж и двое детей. Их тактично подвинули. Обстоятельства. На время или навсегда. Она держится на оптимизме, попутно открывая в себе все новые черты характера.
Душно. Решаю проветриться и выхожу на палубу. Воздух влажный, пропитанный соленой темнотой. Не освежает, но ласкает обнаженную кожу, как любовник. Облокачиваюсь на перила и долго смотрю на морскую пену. Приятно, спокойно. Могу стоять так час, а то и два. Я созерцатель. Всегда им была. Мать говорила, что это плохо. Она много чего говорила обо мне.
Называла бесхарактерной, бесхребетной, не способной бороться, кусаться, драться. Сейчас понимаю, что это именно те черты, которых бы она не хотела видеть во мне. Для нее я оставалась безмолвным слушателем, заводной куклой, девочкой на побегушках. Тенью, на фоне которой остальные, выглядели бы лучше. Ярче. Я родилась для контраста. И мной всегда были недовольны. Даже контраст из меня так себе.
– Ая, Вике плохо, – рядом со мной появляется Алина. Лицо встревоженное, и ей это не идет.
Добавляет лишних морщин и, соответственно, годов. Она берет меня за руку и тянет за собой.
Сохраняю спокойствие. Весь хмель моментально выветривается. Спрашиваю:
– Что случилось?
Мы заходим в зал, сбавляем шаг. Губы растягиваются в улыбках. Синхронно. По привычке.
– Мне кажется, она нанюхалась.
У нас не может быть проблем. Тем более, таких. Мы не употребляем наркотиков, нам это запрещено. Это плохо сказывается на здоровье. Кажется, Вика сама не раз об этом говорила.
– Серьезно? – Спускаемся по лестнице и сворачиваем в узкий коридор. Ковры здесь темно– бордовые, мягкие. Заглушают шаги.
– Похоже, что шучу? – она быстро смотрит на меня. Долю секунды.
– Я не про тебя спрашиваю, – я отмахиваюсь, не желая ничего объяснять.
Люкс. Пахнет свежим, наглаженным бельем, гвоздикой и сигаретами. Горит только настенное бра.
Шоколадного цвета обои впитывают его свет, увеличивая эффект интима. Панели из орехового дерева украшены резьбой восточного орнамента. Великолепно!
И особенно великолепно среди всего этого смотрится Вика. Она сидит прямо на полу в туалете, ее голова покоится на ободке белоснежного унитаза. Выглядит она неважно. Влажные волосы облепили виски и лоб, помада размазалась, туш потекла. Сажусь рядом с ней, приподнимаю голову. Отрываю туалетную бумагу, вытираю ей рот. Глаза у нее прозрачные. Ни одной полезной мысли. Как у золотых рыбок в аквариуме.
– Принеси из бара воды, – бросаю Алине, и она тут же исчезает. Я заправляю платиновый локон за ухо Вики. Прижимаю ее к себе. Шепчу что-то невразумительное. Вроде как «Потерпи, все будет хорошо». Ага, сейчас. Она издает звук очень похожий на стон.
– С газами или без? – интересуется Алина, осторожно заглядывая к нам. Но, так и не дождавшись ответа, протягивает без газа. – Что будем делать?
– Надо возвращаться, пока нас не начали искать. И что-то сделать, чтобы ее не увидели в таком виде. – Алина согласно кивает. Мы не боимся последствий. Боимся, что будет чертовски неудобно.
Никаких предложений. Я вздыхаю и пою Вику водой. Тонкая струйка льется по ее подбородку.
На шелковом платье остаются темные разводы. Ее тошнит. Еле успеваю увернуться. Это все шампанское и кокаин.
– Я вернусь в зал, попробую их отвлечь. Ты оставайся с ней. Пои водой, приведи в порядок. Не совершенный, но хотя бы терпимый, – напоминаю сама себе вождя перед решающей битвой.
Алина снова кивает. Как китайский болванчик. Я поднимаюсь, прихватываю из бара бутылку шампанского. Открываю ее на ходу и, делая прямо из горла внушительный глоток, отправляюсь на сцену.