Она лениво поднялась, подошла к краю, вытянув перед собой руки, грациозно прыгнула в самую середину бассейна и ушла под воду, наслаждаясь ее прохладной лаской. Когда она вынырнула, запрокинув к небу голову с блестящими и гладкими от воды волосами, возле бассейна раздался телефонный звонок.
В четыре взмаха она достигла покрытой эмалью стальной лесенки, выбралась из воды и схватила трубку.
– Вас спрашивает мистер Джордж, – сообщил дворецкий.
– Соедините меня с ним, – ответила она, стараясь сохранить безразличный тон.
– Как дела? – голос Джорджа звучал волнующе, усиливая растущее в ней желание.
– Хорошо, а у тебя? – Ей хотелось отбросить условности и прямо сказать ему, как страстно она жаждет его видеть.
– Давненько мы не виделись, – весело заметил он.
– Ну, понимаешь, – принялась оправдываться Аннализа, – Филип только позавчера вернулся из Нью-Йорка.
Длинные мокрые волосы облепили ей плечи.
– Послушай, я во Фриско, остановился в «Шератоне». Почему бы тебе сюда не подъехать? Мы бы вместе пообедали, – продолжал он таким голосом, что она сразу же насторожилась.
– В чем дело, Джордж?
Высоко в небе пролетел самолет, вновь пробудив в ней стремление уехать.
– Филип вызвал меня к себе в контору, – он старался говорить как можно беззаботнее, но достиг обратного: слова прозвучали зловеще.
– Что ж тут такого особенного? – Приглашение «на ковер» к Филипу было частью повседневной жизни.
– Он спросил, какие намерения я имею по отношению к тебе, – объяснил Джордж.
– Вот как? Это меняет дело. – Она отпила глоток сока, чувствуя сухость во рту.
– Именно это я и хотел тебе сказать.
Повисла пауза.
– Ну что ж, вот ты и сказал, – усмехнулась она. Итак, Филип знал и целый месяц молчал. Как похоже на него!
– Не хочешь спросить, откуда он узнал о нас с тобой?
– Ну, хорошо. Так откуда же он узнал? – По плечам у нее катились с волос капли воды.
– Он вернулся в тот вечер, чтобы просить у тебя прощения. Мы как раз уехали верхом. Он все видел из окна кабинета. Напился вдрызг и на рассвете потихоньку уехал, пока мы все спали.
– И что ты ответил?
Солнце припекало ее загорелые плечи.
– Сказал, что нечего строить из себя пуританина. Объяснил, что это был невинный братский поцелуй, – его голос звучал ясно и спокойно.
– А это правда, Джордж? – От солнца, от океанского воздуха и запаха цветов у нее слегка кружилась голова.
– Нет, – честно признался он, – я люблю тебя.
– Опрометчивое заявление, – испуганно сказала Аннализа.
– Я люблю тебя и хочу тебя, – твердо повторил он.
– О, Джордж, ты же знаешь, что мы не можем себе этого позволить.
– Я хочу тебя, но не стану тебя домогаться. У тебя и без того проблем хватает.
– Я не приеду в «Шератон», – решила Аннализа.
– Что ж, ты права. – Он понимал, что ей принадлежит решающий голос.
– Лучше ты приезжай ко мне, Джордж, – предложила она. – Вместе пообедаем.
– Когда? – спросил он, задохнувшись от неожиданности.
– Прямо сейчас.
Она положила трубку и тут же снова сняла ее, чтобы вызвать дворецкого:
– Альберт, пусть приготовят обед на двоих. Приедет мой деверь, – повесив трубку, она села на траве и попыталась осмыслить новость, только что сообщенную Джорджем. Паники не было, она чувствовала себя очень спокойно и уверенно.
Итак, Филип знает. Он нарочно ускорил отъезд в Вашингтон и Нью-Йорк, чтобы иметь время все обдумать, а может быть, и разузнать, что будет происходить в его отсутствие. Уж конечно, он нанял детектива, чтобы следить за каждым ее шагом, а поскольку слежка ничего не дала, решил напрямую все выложить брату.
Аннализа спрашивала себя, знает ли он о Кало, и решила, что это маловероятно. Филип продолжал оставаться загадкой.
«Я его совсем не знаю, – растерянно говорила она себе. – Не знаю, ревнует он или нет. Не знаю даже, любит ли он меня. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что он держит меня в плену, даже не спрашивая, не тяготит ли меня несвобода. Так он мстит за любовь, которой я не смогла ему дать. Но что еще хуже, он втянул моего сына в эту психологическую войну. Возможно, у него есть свои причины, чтобы до бесконечности продлевать эту ситуацию. Но и у меня их предостаточно, чтобы с ней покончить».
Она накинула купальный халат, села за столик, сняла телефонную трубку и набрала рабочий номер Филипа в Сан-Франциско. Ей ответила Вера, его секретарша.
– Мистер Брайан на совещании, – сказала она. – Если хотите, миссис Брайан, я передам, чтобы он вам перезвонил.
– Нет, – решительно возразила она. – Я хочу переговорить с ним немедленно.
Через минуту до нее донесся голос мужа, четкий и спокойный, как всегда, но это было наигранное спокойствие, для видимости, поскольку он говорил при посторонних.
– Что случилось, дорогая? – невозмутимо спросил он.
– Хочу кое-что тебе сообщить. – Хладнокровие Аннализы проистекало из убежденности в том, что ей наконец-то удалось принять правильное решение, достойное порядочной женщины. – Я требую развода. – Несколько мгновений она слышала лишь слабые помехи на линии. – И пока адвокаты дописывают печальный эпилог нашего неудавшегося брака, я вернусь в Италию с моим сыном, – она повесила трубку, не давая ему времени собраться с мыслями и ответить.
Поднявшись, она стремительно пересекла тенистую аллею, обсаженную деревьями, и вошла в дом. Добравшись до ванной комнаты, она встала под душ и включила его на полную мощность. Сильные струи чуть теплой воды, бьющие из сотен дырочек, просверленных в трех стенах душевой, обрушились на ее разгоряченное солнцем тело. Аннализа долго стояла неподвижно, с закрытыми глазами.
Потом она досуха вытерлась и, растянувшись на массажной кушетке, нажала кнопку. В просторной ванной тотчас же появилась массажистка Кэтрин с флаконом янтарного ароматического масла, распространявшего свежий запах мускуса.
Это была молодая энергичная женщина, хорошо знавшая, когда и что говорить, а когда лучше промолчать. Она была прекрасной собеседницей, и Аннализа ценила ее общество, потому что с ней можно было не притворяться и быть самой собой.
Перебросившись с хозяйкой несколькими фразами, чтобы почувствовать ее настроение, Кэтрин подошла к Аннализе, вылила себе на ладонь несколько капель пахучего масла и принялась массировать ее, начав с пальцев ног, которые обработала один за другим. Аннализа закрыла глаза. Сильные и ловкие пальцы массажистки поднимались от ступней к икрам и бедрам. Кэтрин вдоль и поперек изучила безупречно сложенное тело Аннализы, отлично умела снимать напряжение, расслаблять нервные узлы и успокаивать ее мятущуюся душу.
Когда она безмолвно вышла после окончания сеанса, Аннализа почувствовала себя в отличной форме. Накинув легкий шелковый халат, она вошла в свою спальню, села за туалетный столик и тщательно наложила грим на щеки, глаза и губы, расчесала волосы и сколола их узлом на затылке при помощи черепаховых шпилек.
Наконец она оделась, выбрав белое шелковое платье, которое подчеркивало стройность фигуры и великолепный загар. Из драгоценностей она позволила себе только короткую нитку жемчуга и, посмотревшись в зеркало, убедилась, что выглядит безупречно и чувствует себя превосходно.
Спускаясь по лестнице с непринужденностью королевы, она заметила, что Джордж смотрит на нее из вестибюля.
– Что я могу тебе сказать? – спросил он в восторге.
– Все, что думаешь, – ответила она, одарив его самой пленительной из своих улыбок.