Все сферы жизни общества, с точки зрения феминизма, – социальные институты, нормы, правила, власть, установки – пронизаны мужским господством, андроцентризмом (властью мужчин над институтами культуры). В понятие «власти» включаются такие черты, как насилие и агрессивность. Культ силы – основа власти и господства, пронизывает патриархальное мировоззрение, а через него – культуру и общество.
Принцип подавления также характерен для отношения человека и природы в ходе научного эксперимента с его грубой прагматикой (ориентацией на результат). Сила и власть мужчин постоянно утверждаются через агрессию и экспансионизм, в том числе захват колоний (ср. тезис Ф. Бэкона «Знание – сила»). Характер производства научного знания имеет маскулинный характер: используя такие понятия, как объективность, рациональность, строгость, аксиологическая нейтральность, главы научного производства отвергают феминные: интуиция, контекстуальность, чувственность. Андреа Дворкин развивает идею о мужском знании и языке. Мужской контроль тотален: от личной жизни до речевых практик в публичной сфере. Здесь феминизм сходится с экологической мыслью, требующей сохранять природу от агрессивной колонизации.
Радикальный феминизм утверждает, что угнетение женщин коренится не в социальном устройстве или физическом подавлении, а в контролировании мужчинами культуры, религии, науки, философии, знаний, что ограничивает способы мышления людей. Одним из радикальных проектов на этом пути является идея пересмотра женского религиозного сознания путем создания вселенского типа религиозности, важнейшим элементом восприятия которого будет религиозное сознание, преодолевающее границы не только конфессиональных различий, но и пола. Религиозные учения, в первую очередь обыденное христианство, традиционно освящают неравноправное положение женщин в обществе, а потому вполне убедительно утверждение, что исторически религиозные институты в своем большинстве «мужского рода». Радикальные феминистки утверждают, что христианство все еще остается «мужской религией», не отказывающейся от дискриминирующих женщин стереотипов. Карен Хорни пишет: «…в самой религии нет ни одного женского божества. Только на этом фоне мы можем понять мужскую пристрастность в изложении [истории] Адама и Евы. Прежде всего, я хочу обратить внимание на то, что способность женщины давать жизнь частично отрицается и частично обесценивается: Ева сделана из ребра Адама и на нее наложено проклятье – рожать в муках. Во-вторых, путем интерпретации искушения Адама вкусить от древа познания как сексуального искушения женщина трактуется как совратительница, ввергающая мужчину в несчастье»[159].
Феминистская новая спиритуальность по существу своему – часто экологическая форма эзотерики. Эзотерическая феминистка Элизабет Дэвис пишет: «Мы находимся накануне Новой Эры – эры Аквариуса (Водолея). На рассвете другой акварианской эры, пятьдесят две тысячи лет тому назад, великая царица Базилио принесла порядок и справедливость миру хаоса, который, подобно нашему ХХ веку, был охвачен беззаконием и противоборством. Сегодня, как и тогда, женщины являются глашатаями нарождающейся цивилизации; к женщинам мы обращаем свои взоры в ожидании спасения от исцеляющих и возрождающих вод Аквариуса… Эра маскулинизма приближается к концу»[160]. И в этой мистике тоже с патриархальных ценностей Разума и Культуры акцент переносится на Интуицию и Природу. «Патриархальные мифы замещаются матриархально ориентируемым мифотворчеством, идеализирующим систему, основанную фактически на доминировании женщин»[161]. Мы можем наблюдать это и в женском экологическом фэнтези (Андре Нортон, Урсула ле Гуин, Нора Джемисин, Сюзанна Кларк и другие).
161
Степаняц М. Образ женщины в религиозном сознании: прошлое, настоящее, будущее // Общественные науки и современность. 1993. № 4, С. 181.