В нарративную концепцию идентичности вполне закономерно умещаются четыре основные временные черты личности: выживание, моральная ответственность, забота о себе и вознаграждение. Нарратив неотъемлем от личностной формы существования и самопонимания. Он – условие перехода от индивида к личности через деятельность.
Диахроническое (проходящее через время) единство сознания – временной аспект всей организации нарративов: воспоминаемое прошлое и ожидаемое будущее воздействуют на настоящее, создавая для него интерпретативный контекст. Это динамическая интерактивная система, которая порождает субъективность, протяженную во времени. Прошлое пересказывается в свете настоящего, а предвкушение будущего придает новый характер опыту настоящего; все элементы понимаются в контексте целого.
Воздействие прошлого и будущего на настоящее больше, чем просто воспоминания и ожидания. Сам факт осознания, что мы имеем будущее, полностью трансформирует наше настоящее. Создается ощущение, что есть нечто большее, чем настоящий момент. Субъект нарратива заинтересован не только в нынешнем моменте, но и во всем нарративе.
Так современный философ требует от нас интересоваться всем миром. Вероятно, это и есть задача философии – рассказать нам, что нам нужен весь мир[246], хотя нам и кажется обычно, что нужна только какая-то его часть, которую мы провозгласили важной и ценной. Время оценивает нас, лелеет нас, и нарратив позволяет понять, насколько интимно оно нас лелеет.
Глава 15
Философия женщин продолжается
В 2016 году в Падерборнском университете (Германия) был открыт первый в мире Центр истории женщин-философов и ученых. За семь лет была создана огромная международная команда исследователей, запущены сайт и цифровой архив. Жизнь центра – конференции, регулярные семинары об отдельных женщинах-философах и проблемах изучения женской истории науки, постоянные дискуссии, архивные и исторические изыскания. Один из главных проектов Центра – цифровая Энциклопедия концептов, предложенных женщинами-философами. Оказывается, что и знакомые концепты, такие как «любовь», женщинами-философами понимаются необычно и многогранно. Сотрудники центра говорят об «украденной истории» женщин-философов, которую надо вернуть человечеству. Центр запустил информативный сайт[247], хотя биографии некоторых женщин-философов на нем еще в процессе подготовки, а некоторые русские имена, как Мария Безобразова (1857–1914), первая русская женщина – доктор философии[248], пока отсутствуют.
Историк и культуролог Юлия Иванова в лекции «Метида: понятие и персонаж» (3 марта 2024 года)[249] показала укорененное в мифологии и эпосе различение софии, честного умения что-то делать хорошо, и метиды, хитроумия, «читерства», говоря языком современных компьютерных игроков. Афина покровительствует и тому, и другому, но метиду стали со временем признавать в основном за мужчинами как умение получить политические преимущества. Это сыграло роковую роль в судьбе женщин-философов и женщин-художниц: основатель искусствоведения Джорджо Вазари признавал, что женщины способны на ritratto, точный рисунок, но не на disegno, свою концепцию. Изобретательная художница Софонисба Ангиссола была для Вазари монстром, чем-то непостижимым. Но метида есть у Диотимы, учащей Сократа искусству быть собой. Платон в диалоге «Пир» хотел, чтобы в гражданской жизни состоялся успех любого ума и мудрости. Так что незаметность женщин – это результат ложного понимания добродетелей, ложь, которую скорее надо исправить. И не должны ли мы признать в Ханне Арендт или Барбаре Кассен новую Диотиму?
Начнем с тех женщин-философов, которых мы не рассмотрели в отдельных главах, но без которых немыслима наша современность. Современность во всей сложности ее вопросов, во всей их неотменимости.
Барбара Кассен (р. 1947) – академик Французской академии, исследователь логики гуманитарных наук. Главная ее мысль – накопление знания не является магистралью научного познания. Гуманитарная мысль не могла бы развиваться без софистики, иногда авантюрного эксперимента по применению литературных категорий и вымысла к действительности. Софистика открывает фантазию и эротическое стремление как общее достояние людей, общее свойство гибкого пластического разума, благодаря чему и возможно утверждение ценностей демократии.