Она была невысокая, с крупной грудью и спутанными волосами, грязными настолько, что рассмотреть их цвет в тусклом освещении кабака возможным не представлялось. Женщина сидела на полу, обхватив себя руками и опустив лицо, но когда Сезар приблизился, вскинула голову. Сквозь тусклые пряди озлобленно блеснули глаза.
– Ваша светлость, – предостерегающе сказал Флоран.
Не обращая на него внимания, Сезар склонился над несчастной женщиной.
– Все в порядке. Вы можете не бояться, сударыня. Он ушел и больше не обидит вас.
Женщина молча посмотрела на него, затем медленно опустила руки, так что ладони скрылись в ворохе юбок – и вдруг, выхватив нож, бросилась на виконта, словно змея.
Глава 1
Письмо полковника де Дюкетта
Виконт де Моро знал одно: если человек вроде него самого желает попасть на войну, которая вот-вот начнется, и полагает, будто это просто, то он сильно ошибается.
Последние два года были для Сезара непростыми. Париж, манивший тайнами, которые виконт куда как любил разгадывать, что несколько раз едва не закончилось для него плачевно, внезапно утратил львиную долю собственного очарования. Из ластящегося сытого тигра он превратился в зверя, одержимого жаждой убийства, – именно так казалось Сезару осенью пятьдесят третьего, когда, раскрыв громкое дело Парижского Поджигателя, виконт вновь остался наедине со своими невеселыми мыслями. Даже связь с эксцентричной графиней де Бриан не дала Сезару того спокойствия и чувства довольства жизнью, которые исчезли ранее и не спешили возвращаться. К тому же подруга его сердца Ивейн шла своею дорогой, и дорога эта пока не могла сплестись с путем Сезара навсегда.
Тогда, читая парижские газеты, снедаемый странной, тянущей тоской, виконт, как ему казалось, нашел решение: он должен пойти на войну, которая, несомненно, случится – все признаки говорили о том. Он отправится в самое пекло, выживет там и, наверное, поймет, для чего существует. А заодно и стране поможет – со всех сторон сплошная выгода.
Оказалось, однако, что сделать это не так просто.
Тогда, в сентябре пятьдесят третьего, о войне между Францией и Россией вслух еще никто не заговаривал. Много писали и говорили о том, что русский царь Николай I, отказавший Наполеону III в обращении «дорогой брат» и не признавший права французского императора на трон, вследствие чего сглупивший перед всею Европой, имеет большие аппетиты на Турцию. В то время конфликт назревал в основном между Англией и Россией, и, коли уж случилась бы война, англичане пошли бы в первых рядах. С французским императором Николай долго и занудно спорил о том, кому очищать от пыли католические и православные святыни в церкви Рождества Христова в Вифлееме; людям образованным и прогрессивным было предельно ясно, что это только предлог, что рано или поздно Англия и Франция объединятся в союз, дабы остановить русскую угрозу своим владениям. В Европе опасались, что Николай решится на масштабное завоевание, что Турция – это начало, и следует обрезать птице крылья, пока она не взлетела слишком высоко. Много лет Европа терпела Николая, а сейчас царь, чьи помощники пели ему сладкую лесть, становился все более самоуверен. То, что война случится, понимали все, кроме русского царя.
Последняя попытка закончить дело миром завершилась с подписанием Венской ноты, в которой Англия, Франция, Пруссия и Австрия давали возможность Николаю остаться там, где он до того был, заполучить контроль над святыми местами в Палестине и продолжить потихоньку диктовать свои условия Турции. Однако это не пришлось по вкусу самой Турции, у которой, по всей видимости, наболело. В октябре османский султан Абдул-Меджид, никоим образом с нотой не согласный и надеявшийся на военную поддержку Англии, объявил войну России, и войска пришли в движение. Часть политиков вздохнула с облегчением, часть взялась за головы, только понятно стало, что война грядет, и когда она будет объявлена – всего лишь вопрос времени.
Виконт, политику не терпевший, однако в силу своих новых интересов не пропускавший теперь ни одной публикации в ведущих газетах, решил было, что пора воспользоваться связями, но оказалось – рано. Турки и русские играли в маневры, гремела стрельба на Дунае, турецкая армия терпела поражения на Кавказе, паровые корабли впервые в мире вступили в бой… А затем случилось Синопское сражение, и эскадра Осман-паши оказалась пущена ко дну. Будущие союзники зашевелились, французы и англичане вместе с недобитыми турецкими кораблями вошли в Черное море. Сезар думал, что тут-то все и начнется… но потребовалось еще несколько месяцев переговоров, отвергнутых предложений и возмущенных заявлений, чтобы войну наконец-то объявили – и то в конце марта 1854 года.