— Блога у меня нет, но есть записки с мыслями и наблюдениями, — серьезно произнес Перепелкин. — Разобраться в них невозможно, но я могу тебе рассказывать, а ты выбирай что получше и публикуй. Только меня упомяни. А назови все это: «Рукопись, найденная в Сарагосе». Хотя — это уже было. Кстати, а Сарагоса — это где?
— В Караганде? — предположил я.
— В Караганде я был, — задумчиво сказал Перепелкин. — Только рукопись не оттуда.
Прошло время. Оно всегда проходит, но на этот раз оно прошло не бездарно. Я честно записывал рассказы Перепелкина, убирал крепкие слова и описания постельных сцен. Потом я разбил эти записи на короткие отрывки, нагло отредактировал, кое-где добавил свои комментарии, и получилось то, что вы сейчас прочитаете.
Детство Перепелкина
О детстве Перепелкин рассказывал мало. Оно у него быстро кончилось. Он с пацанами играл в трех мушкетеров и своей палкой чуть не проткнул щеку Кольке-Портосу. Прибежала Колькина мама и сказала, что Перепелкин такой большой, а все еще идиот. Так Перепелкин ушел из детства и стал большим.
Странное началось у него время. Ни детства, ни взрослости. Время ожидания.
Юность Перепелкина
Юность у Перепелкина началась в туалете его школы. Ему налили стакан водки и дали кусок хлеба с какой-то рыбкой из консервной банки. Перепелкин выпил и понял, что ему многое по плечу. Тут в туалет ворвалась уборщица и закричала, что она по приказу и что надо проверить, не курят ли тут.
— Мы тут не курим! — заверил ее Перепелкин. — Мы ждем тебя, чтобы поцеловать!
И пошел к ней, держа стакан в одной руке и хлеб в другой.
— Мал ты еще целоваться! — фыркнула уборщица и ушла.
Перепелкин почувствовал в ее голосе не только возмущение, но и сожаление. Может, это ему показалось, но Перепелкин понял, что время ожидания прошло. И что надо начинать жить, а не смотреть в окно, как живут другие.
Женская красота
Перепелкин сидел с друганами и обсуждал, как оценивать красоту женщин.
— Потрогать надо! — сказал Вовка.
— Сбоку посмотреть — и все ясно! — упростил задачу Юрка.
— Неее… — сказал Вовка. — Они подложат чего-нибудь… Только трогать!
Перепелкин молчал, но в глубине души очень хотел попробовать Вовкин метод.
В кинотеатре
— За коленки ее сразу не хватай! — учил Перепелкина Вовка. — Сначала обними за плечики, типа, в зале холодно и дует.
В кино пошли всем двором. Перепелкин сел справа от Нинки и начал представлять, как он будет ее обнимать за плечи. На экран он не смотрел, а напряженно думал, когда можно начинать. Наконец, Перепелкин решился и стал просовывать руку между Нинкиной спиной и спинкой сиденья.
— Ты чего? — спросила Нинка и крепко прижала его ладонь к деревяшке сиденья.
— Так ведь дует! — сказал Перепелкин.
— Куда тебе дует? — поинтересовалась Нинка.
— Это в тебя дует! — сказал Перепелкин.
— Кто? — изумилась Нинка.
— Дура ты! — сказал Перепелкин и вытащил ладонь.
Всадник без головы
— Ты читал «Всадник без головы»? — спросила Нинка, когда Перепелкин сидел с ней на лавочке у подъезда и ожидал остальную компанию.
— Намекаешь? — проворчал Перепелкин.
— Нет, ты же не всадник. Просто я вчера дочитала и могу тебе дать почитать.
— Давай! — сказал Перепелкин.
— Приходи завтра после школы, пока родители на работе.
После школы Перепелкин нашел дома начатую бутылку вина, сделал несколько больших глотков и направился к Нинке. Она его встретила в пестром фланелевом халате, черных рейтузах и в красных тапочках с белыми шариками. Волосы были зачесаны назад и заколоты чем-то серебристым. От этого ее щеки казались большими и своей краснотой привлекали внимание.
— Ну, давай твоего безголового, — вздохнул Перепелкин и стал разглядывать обои в прихожей. Обои были как у него в квартире, ничего интересного он не заметил.