Перелом
В последний школьный год к Перепелкину неожиданно пришла взрослость. Нет, ума не прибавилось, но он вдруг потерял интерес к дворовым посиделкам, выяснению, кто в какой компании и какие у кого с кем отношения.
Откуда это пришло — Перепелкин не знал. Просто он однажды проснулся и стал думать. Думать в таком возрасте было сложно. Чего-то голове не хватало: то ли знаний, то ли опыта, то ли извилин… На ум приходили афоризмы и мудрости посиделок. Воспроизвести их на бумаге невозможно. Перепелкин не вспомнил ни одной, где все слова были бы литературные. А если перевести «посиделкины» мудрости на литературный язык, то получалось тоскливо и нравоучительно.
Вот это была первая мысль, которая сформулировалась в то утро: вся философия жизни Перепелкина не может быть описана литературным языком!
Воодушевленный, он стал думать дальше, но вторая мысль так и не родилась. Но и этого ему хватило. Перепелкин понял, что надо что-то менять, и решил сходить в районную библиотеку.
Комментарий автора
Я не стал публиковать многие рассказы Перепелкина о том времени. Там были еще девушки, драки с «девятиэтажниками», описание посиделок в подъезде на ступеньках. Читатель легко все это может представить и без моего знакомого. В его рассказах ничего не было о родителях и учителях. Я так понял, что их роль в жизни Перепелкина была минимальной. Родители ему не особенно мешали, и в благодарность он тоже старался не часто попадаться им на глаза. Жизнь его катилась без особых надрывов и переживаний. И тем более удивительным показалось мне его утро, когда Перепелкин подумал, что живет как-то не так.
Перепелкин в библиотеке
В библиотеке Перепелкин увидел худенькую девушку-библиотекаря с зачесанными назад светлыми волосами, огромными зелеными глазами, маленьким носиком и непропорционально большим ртом. Больше никого в библиотеке не было.
— Вы новенький? — спросила библиотекарь, наблюдая растерянность Перепелкина.
Ему было от чего растеряться. За спиной девушки уходили в темноту огромные полки с книгами, справа стояли столы с уютными лампами. Лампы были старыми, времен молодости его родителей, со стеклянными абажурами и массивными подставками. Стулья были обиты чем-то светлым, на подоконниках стояли цветы, занавески были чистыми, не пыльными, как могли бы быть в казенных заведениях.
— Уютно тут у вас, — сказал Перепелкин. — Чисто и нет никого.
— Вечером придут, — пояснила девушка. — У меня очередь на литературные журналы, за ними все сюда ходят.
— А что там пишут такого? — удивился Перепелкин.
— Там стали печатать то, что давно написано. А что вас интересует?
Перепелкина вдруг перестали интересовать книги. Он смотрел на девушку и чувствовал, что она удаляется от него. Странное такое ощущение. Сидит девушка за столом и постепенно становится какой-то далекой, недоступной. Слишком уж она была хороша! Перепелкин посмотрел на свои ботинки, забрызганные грязью, и ему стало совсем не по себе.
— Как вас зовут? — вдруг спросил он.
Это даже не он спросил, а кто-то другой, кто сидел в нем и верил в чудеса. На вид девушка казалась ровесницей Перепелкину. Он увидел, что она немного покраснела.
— Наташа, — почти прошептала она.
— А меня Денис, — сказал Перепелкин и протянул руку.
Наташа коснулась его руки, потом резко отдернула свою и стала листать какой-то журнал у себя на столе.
— Так что вас интересует? — спросила она, не поднимая глаз.
— Я сегодня решил начать новую жизнь! — ляпнул Перепелкин. — Мне бы руководство какое!
Большего идиотизма он придумать не мог. Вернее, Перепелкин вообще не мог ничего тогда придумать. Слова рождались без его контроля.
Наташа подняла глаза и улыбнулась.
— А чем вас не устраивала старая жизнь?
— Пиво, портвейн, водка, плохая компания, женщины…
— Карты, шальные деньги? — продолжила Наташа.
— С деньгами швах! Не хватает даже на портвейн!
— Вам нужна буржуазная книга «Как стать миллионером»?
— Нет, мне бы о смысле жизни. Может, тогда и миллион не понадобится.
— Говорят, что смысл жизни в любви.
— Ну тогда давайте про любовь. Вам лично что нравится?
Наташа задумалась.
— Пожалуй… «Дворянское гнездо» Тургенева. Но там больше про женскую любовь. Но это мое понимание…