Известно, что на творчество каждого литератора, будь то поэт или прозаик, оказывают огромное влияние именно его любовные увлечения, в том числе и увлечения самые ранние. Александр Сергеевич Пушкин, к примеру, даже разделил свои детские и отроческие увлечения на раннюю любовь и первую любовь. И они тоже нашли свое отражение в его необыкновенной поэзии.
А сколько поэтических шедевров Лермонтова, Пушкина, Тютчева, Вяземского стало романсами! Но по официальным биографиям, с которыми мы знакомы со школьной скамьи, может создаться впечатление, что писаны они в никуда и ни к кому. Просто так… Разве что широко известно, что стихотворение «Я помню чудное мгновенье»… посвящено Анне Керн. А вот романс кому посвящен? Ведь стихотворение становится романсом лишь после прикосновения к нему композитора. Анне Керн – ответит читатель. Керн, но не Анне! Оказывается, композитор Михаил Глинка был страстно влюблен в дочь Анны Петровны Керн – Екатерину. И романс родился не тотчас после того, как блестящее стихотворение вышло из-под пера Пушкина, а значительно позже, в результате влюбленности композитора в Екатерину Керн.
Есть конкретные адресаты и у великолепных стихотворений Михаила Юрьевича Лермонтова «Нет, не тебя так пылко я люблю…», Федора Ивановича Тютчева «Я встретил Вас», Алексея Константиновича Толстого «Средь шумного бала, случайно…».
Вдохновила первая любовь
А что же у Льва Толстого? Кто вдохновил его на создание многих женских образов в знаменитых его романах? Кто стал прототипом Наташи Ростовой в непревзойденной эпопее «Война и мир», Анны Карениной в одноименном романе, Екатерины Масловой в романе «Воскресение»? Не загоралось ли сердце писателя влюбленностью или большой любовью, прежде чем вылился этот пожар на страницы книг? И к кому испытал первую свою любовь будущий писатель?
Обратимся к роману «Воскресение». Казалось бы, произведение, написанное в 1888–1899 годах, то есть в зрелом возрасте, вряд ли может содержать отголоски первой любви писателя. Толстой начал писать его в шестьдесят лет, а завершил, когда перевалило за семьдесят. Но вчитаемся в такой эпизод!
«После чая стали по скошенному уже лужку перед домом играть в горелки. Взяли и Катюшу. Нехлюдову после нескольких перемен пришлось бежать с Катюшей. Нехлюдову всегда было приятно видеть Катюшу, но ему и в голову не приходило, что между ним и ею могут быть какие-нибудь особенные отношения.
– Ну, теперь этих не поймаешь ни за что, – говорил “горевший” веселый художник, очень быстро бегавший на своих коротких и кривых, но сильных мужицких ногах, – нешто спотыкнутся.
– Вы, да не поймаете!
– Раз, два, три!
Ударили три раза в ладоши. Едва удерживая смех, Катюша быстро переменилась местами с Нехлюдовым и, пожав своей крепкой, шершавой маленькой рукой его большую руку, пустилась бежать налево, гремя крахмальной юбкой.
Нехлюдов бегал быстро, и ему хотелось не поддаться художнику, и он пустился изо всех сил. Когда он оглянулся, он увидал художника, преследующего Катюшу, но она, живо перебирая упругими молодыми ногами, не поддавалась ему и удалялась влево. Впереди была клумба кустов сирени, за которую никто не бегал, но Катюша, оглянувшись на Нехлюдова, подала ему знак головой, чтобы соединиться за клумбой. Он понял ее и побежал за кусты. Но тут, за кустами, была незнакомая ему канавка, заросшая крапивой; он спотыкнулся в нее и, острекав руки крапивой и омочив их уже павшей под вечер росой, упал, но тотчас же, смеясь над собой, справился и выбежал на чистое место.
Катюша, сияя улыбкой и черными, как мокрая смородина, глазами, летела ему навстречу. Они сбежались и схватились руками.
– Обстрекались, я чай, – сказала она, свободной рукой поправляя сбившуюся косу, тяжело дыша и улыбаясь, снизу вверх прямо глядя на него.
– Я и не знал, что тут канавка, – сказал он, также улыбаясь и не выпуская ее руки.
Она придвинулась к нему, и он, сам не зная, как это случилось, потянулся к ней лицом; она не отстранилась, он сжал крепче ее руку и поцеловал ее в губы.
– Вот тебе раз! – проговорила она и, быстрым движением вырвав свою руку, побежала прочь от него.
Подбежав к кусту сирени, она сорвала с него две ветки белой, уже осыпавшейся сирени и, хлопая себя ими по разгоряченному лицу и оглядываясь на него, бойко размахивая перед собой руками, пошла назад к играющим».
Посмотрите, как ярко, живо, образно описан эпизод! Сочинен с первой до последней строки? Едва ли. Чувствуется, что автор не придумывает, а воспроизводит события по памяти, извлекая реальные факты из самых дальних ее кладовых.