В «Казаках» Лев Толстой подробно описал те места, в которых ему довелось служить: «Вся часть Терской линии, по которой расположены гребенские станицы, около восьмидесяти верст длины, носит на себе одинаковый характер и по местности, и по населению. Терек, отделяющий казаков от горцев, течет мутно и быстро, но уже широко и спокойно, постоянно нанося сероватый песок на низкий, заросший камышом правый берег и подмывая обрывистый, хотя и невысокий левый берег с его корнями столетних дубов, гниющих чинар и молодого подроста. По правому берегу расположены мирные, но еще беспокойные аулы; вдоль по левому берегу, в полуверсте от воды, на расстоянии семи и восьми верст одна от другой, расположены станицы. В старину большая часть этих станиц были на самом берегу; но Терек, каждый год отклоняясь к северу от гор, подмыл их, и теперь видны только густо заросшие старые городища, сады, груши, лычи и раины, переплетенные ежевичником и одичавшим виноградником. Никто уже не живет там, и только видны по песку следы оленей, волков, зайцев и фазанов, полюбивших эти места».
Вскоре после рейда, в котором довелось участвовать в качестве добровольца, Толстой подал прошение о поступлении на военную службу. Прошение было принято, но ему указали солидный перечень документов, которые необходимо предоставить для решения вопроса. Тогда-то он и оказался в Пятигорске, городе, тесно связанном с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.
Видимо, именно в то время он наслушался всяческих бредней и пасквилей, порочащих имя поэта, именно тогда нашлись заинтересованные лица, убедившие его в невиновности Мартынова. Годы спустя Лев Николаевич принимал у себя в Ясной Поляне сына коварного убийцы. Сын же всю жизнь свою посвятил клевете на Лермонтова и обелению своего отца.
Пятигорск. Художник М.Ю. Лермонтов
Пять месяцев Лев Толстой жил в Пятигорске, пять месяцев гулял по парку «Цветник», заглядывал в грот Лермонтова и грот «Дианы», понимался по каскадной лестнице к Академической галерее, охотился в лесных чащах, которыми поросли склоны горы Машук. Старожилы показывали место «дуэли Лермонтова», точнее, не место, а места, поскольку так следствие и не пришло к точному определению, где же все-таки произошло убийство. Да и как определить, если мнимые секунданты, названные Мартыновым впопыхах уже после убийства, так и не смогли показать, где же состоялась «дуэль», путались в своих ролях и в том, на чем добирались на склон Машука.
Долгими вечерами Толстой работал над новыми своими произведениями. Он замыслил большой роман, который представлялся ему в четырех частях – «Детство», «Отрочество», «Юность» и «Молодость». Работа шла споро. Писать о мирном времени в сложной обстановке – ведь и Пятигорск находился не так уж далеко от линии огня – было приятно. Хоть и в Пятигорске не было комфортных условий, а все же спокойнее жилось даже в простой крестьянской избе. Вдохновляло то, что ведь и Лермонтов создавал здесь свои произведения, причем создавал их далеко не в фешенебельных гостиницах.
Осенью Льва Николаевича пригласили на экзамены в Тифлис. Переезд, сложный переезд, волнения, ответы на поставленные вопросы. Толстой с задачей справился и вскоре был зачислен юнкером в четвертую батарею 20 – й артиллерийской бригады, в которой и начинал свою добровольную боевую деятельность. Вернулся на берег Терека и обустроился в станице Старогладовской.
К лету 1852 года он завершил «Детство», первую книгу автобиографической тетралогии. Она известна нам как трилогия, потому что четвертую книгу романа «Четыре эпохи развития» Лев Толстой так и не написал.
Станица Старогладковская. Художник Е. Лансере
Об этом он сообщил в январе 1852 года из Моздока своей троюродной тетке Татьяне Александровне Ергольской: «Пройдут годы, и вот я уже не молодой, но и не старый в Ясном – дела мои в порядке, нет ни волнений, ни неприятностей; вы все еще живете в Ясном. Вы немного постарели, но все еще свежая и здоровая. Жизнь идет по-прежнему; я занимаюсь по утрам, но почти весь день мы вместе; после обеда, вечером я читаю вслух то, что вам не скучно слушать; потом начинается беседа. Я рассказываю вам о своей жизни на Кавказе, вы – ваши воспоминания о прошлом, о моем отце и матери; вы рассказываете страшные истории, которые мы, бывало, слушали с испуганными глазами и разинутыми ртами. Мы вспоминаем о тех, кто нам были дороги и которых уже нет; вы плачете, и я тоже, но мирными слезами… Я женат – моя жена кроткая, добрая, любящая, и она вас любит так же, как и я. Наши дети вас зовут “бабушкой”; вы живете в большом доме, наверху, в той комнате, где когда-то жила бабушка; все в доме по-прежнему, в том порядке, который был при жизни папа, и мы продолжаем ту же жизнь, только переменив роли; вы берете роль бабушки, но вы еще добрее ее, я – роль папа, но я не надеюсь когда-нибудь ее заслужить; моя жена – мама…»