Сегодня, когда Тет-де-Бюш получил всеобщее признание, тут возникло немалое количество меблированных комнат и ресторанов, но в то время, о котором идет речь, гостиница господина Юо, хоть и была гостиницей средней руки, являлась единственным местом, где можно было прилично устроиться.
«Гостиница для всего мира и для иностранцев» стояла на берегу, где утром и вечером лодки поджидали желающих прокатиться.
Но желающих было не так уж много, и, как и в предыдущие годы, сезон обещал пройти среди единодушного безразличия туристов.
Однако сегодня, когда Иреней подошел к гостинице, ему показалось, что на лице господина Юо, горделиво стоявшего на пороге, он видит зримые следы удовлетворения.
Когда господин Юо, в свою очередь, увидел Иренея, он выразил еще большее удовольствие: он потер руки, шумно вздохнул несколько раз и радостно подпрыгнул.
Иреней ускорил шаги.
– Что случилось? – спросил он, подойдя к хозяину гостиницы.
– Случилось то, господин де Тремеле, что вы видите перед собой человека, который наконец-то сможет ответить на вопрос, который вы задаете ему ежедневно.
«Вы видите перед собой человека» было любимым выражением владельца «Гостиницы для всего мира и для иностранцев».
– К вам прибыли новые путешественники? – быстро спросил Иреней.
– Совершенно справедливо.
– Ах, вот оно что!… И сколько же их?
– Всего-навсего двое: господин и дама. Это не так-то много, но сильная жара, конечно, пошлет мне и других, тем более что…
– А как их фамилии?
– …Тем более что,– продолжал господин Юо,– вы видите перед собой человека, который поместил объявление во все газеты: в «Гюйенн», в «Бордоские записки», в «Сильфиду Гаронны».
– Превосходно!… Ну, а как их фамилии? – с тревогой спросил Иреней.
– Чьи фамилии?
– Этой дамы и господина.
– Э, да я еще и не спросил их об этом! – воскликнул господин Юо.– Спрошу попозже, а то и завтра… Еще будет время! Это важные персоны.
Иреней с досадой повернулся спиной к господину Юо.
– Это все, что угодно вам знать, сударь? – спросил хозяин.
– Да, если вам больше нечего мне сказать,– с раздражением отвечал Иреней.
– Вы видите перед собой человека, пришедшего в отчаяние…
– Послушайте, господин Юо: зачем же вам в таком случае книга записей?
– Затем, чтобы записывать фамилии людей, делающих мне честь останавливаться у меня. Но вы, сударь, легко поймете, что не могу же я приставать к людям сразу же по приезде. Хозяин гостиницы не должен быть суровым, как жандарм.
– Но вы хотя бы видели этого господина и эту даму?
– Не имел этого удовольствия. Вы видите перед собой человека, который был тогда в Кюжане: я ездил туда к хирургу моих друзей, чтобы посоветоваться с ним насчет объявлении, которые я поместил в газетах. Постояльцев встретили слуги. У них большой багаж. Им отвели номера семь и восемь – те самые номера, что оклеены новыми обоями и где стоят комоды-туалетные столики.
– А где они теперь? – прервал хозяина Иреней.
– Около часу спустя после приезда они потребовали лодку.
– Лодку?!
– Они хотели совершить морскую прогулку – это в обычае у путешественников. Уже несколько дней у нас новый тариф: на Пуэнт д'Эгильон – два франка, на Капеллу, туда и обратно,– четыре франка…
– А они куда отправились?
– Честное слово, вы видите перед собой человека, которому это неизвестно… Ах, да, вспомнил! – прибавил господин Юо, хлопнув себя по лбу.
– Что вы вспомнили?
– Когда они садились в лодку, здесь был господин Бланшар; сегодня он не выходил из гостиницы. Он может все вам рассказать подробно.
– Вы так думаете?
– Вы видите перед собой человека, который в этом уверен.
Не дослушав эту фразу, которая во всех речах господина Юо была словно рефрен баллады, Иреней поспешил к лестнице, которая вела на второй этаж, где помещался салон «Гостиницы для всего мира и для иностранцев».
Там он застал расхаживавшего взад-вперед господина Бланшара.
Господину Бланшару перевалило за сорок; он был довольно некрасив, но это была некрасивость, присущая людям умным и весьма образованным. С первого взгляда по его сдержанности и спокойному тону в разговорах вы могли бы принять его за англичанина. Но вскоре его выходки развеяли бы ваше заблуждение: его язык, обычно изящный, вдруг становился язвительно-колким, как укус гадюки среди цветов его изысканного красноречия; это был какой-то неслыханный парадокс, как и вся его необычная жизнь, которая представлялась истинно французской жизнью. Он был полноват, но в этой полноте не было ничего вульгарного, и его оригинальный ум позволял сотворить из этой тучности еще одну маску.
Увидев Иренея, господин Бланшар вытащил свой портсигар.
– Закуривайте,– сказал он, и под его пальцами захрустела настоящая гавана.
– Охотно,– отвечал Иреней,– но с одним условием.
– С каким?
– Что это не помешает вам по-прежнему разгуливать по салону, по крайней мерс, если вам того хочется.
– Хорошо,– произнес господин Бланшар.
И паркет салона снова ритмично заскрипел под его ногами.
Иреней уселся в кресло, обдумывая, как бы завести разговор о двух вновь прибывших. Проницательность господина Бланшара была ему известна, и ом отнюдь не хотел испытать ее на себе.
– Как вам нравятся эти сигары? – сделав десятый круг по комнате, спросил господин Бланшар.
– Они великолепны! Превосходны!
– Если бы они не говорили сами за себя, я мог бы рассказать вам, откуда они прибыли, и посвятить вас в хитрости мошенников, которые мне их продали; но эти истории я держу в запасе для пресыщенных курильщиков.
С этими словами он возобновил ходьбу.
В течение пяти минут Иреней молча следил за ним глазами.
По прошествии этих пяти минут он решился прервать молчание; поручение, которое дала ему графиня д'Энгранд, помогло ему начать разговор.
– Господин Бланшар! – передвинув свое кресло, заговорил он.
– К вашим услугам, господин де Тремеле!
– Я далек от желания быть нескромным, но готов побиться с вами об заклад, что догадываюсь о том, что занимает ваши мысли.
– Что занимает мои мысли… в настоящий момент?– внезапно остановившись, спросил господин Бланшар.
– Да.
– Честное слово, я не прочь подвергнуть испытанию вашу проницательность.
– Дело в двух словах,– с улыбкой заговорил молодой человек.– Сегодня я был у графини д'Энгранд и маркизы де Пресиньи.
– Как? Вы знакомы с ними?
– С детства.
– Ах, вот как!
– Хороший ли я отгадчик?
– Превосходный! – отвечал господин Бланшар.– Превосходный!… Но коль скоро вы знакомы с этими дамами, вы можете сказать мне…
– Все, что вам угодно… а главное, то, что вам не угодно.
– Понимаю… Они говорили с вами обо мне.
– Более того: они сделали меня своим послом и отправили к вам.
– Черт побери! Послом!… Что же вы должны мне сказать?
– Прежде всего, дорогой господин Бланшар, вы можете быть уверены, что это не касается лично вас…
– Хм!… Начало скверное!
– …И что… мое вмешательство в это дело…
– Вы прелестный юноша, это я знаю; ну а поручение? Перейдем к поручению!
– Прежде всего, госпоже д'Энгранд неизвестны причины вашей настойчивости.
– Ничего нет проще: общество Тета не представляет собой никакого интереса для меня, а графиня д'Энгранд и маркиза Пресиньи, как говорят, женщины, обладающие редким умом, и я очень хочу с ними познакомиться.