– Слушаю вас, сударыня.
– Это некий господин Бланшар.
– О, еще бы! – с улыбкой воскликнул господин де Тремеле.– Кто же здесь не знает господина Бланшара?
– Это, конечно, какой-то актер? – спросила графиня д'Энгранд.
– Ничуть не бывало.
– Неужели это светский человек?– с недоверчивой улыбкой бросила она.
– Ни то, ни другое. Господин Бланшар чудак. Это оригинал, который всю жизнь ругает оригинальность.
– Он богат?
– Довольно богат.
– А сколько ему лет?
– Лет сорок – сорок пять… Впрочем, он очень умен. В гостинице все жаждут его общества.
– Но… что это за фамилия – Бланшар?– спросила графиня д'Энгранд.
– Это еще одно из его чудачеств. Это вовсе не его фамилия – он придумал себе такой псевдоним, чтобы сбить с толку любопытных.
– Что вы говорите!
– Господин Бланшар принадлежит к весьма древнему роду из Ажене. В молодости он был королевским телохранителем. Но так как его честолюбие всегда побеждалось какими-то неведомыми страстями, то в одно прекрасное утро он расстался со своим мундиром, чтобы путешествовать на свободе. Говорят, что целую неделю он размышлял, какое взять себе имя: Бланшар, Моро или Дюваль. В конце концов победил Бланшар. Можете быть уверены, что, если бы на свете существовало более незначительное и более распространенное имя, он взял бы себе его.
– Что ж,– произнесла графиня д'Энгранд,– из вашего рассказа я делаю вывод, что это человек безобидный.
– Вполне безобидный!… Но могу ли я, в свою очередь, спросить вас, сударыня: какие отношения могут быть у вас с господином Бланшаром?
– Это самая странная история в мире. Представьте себе, Иреней, что этот господин осаждает мою гостиную!
– В самом деле?
– Вот уже три дня он передает нам свою визитную карточку с неслыханной настойчивостью.
– Берегитесь, сударыня: господин Бланшар всегда достигает своей цели!
– Ах, Боже мой! Уж не обладает ли и он какой-то таинственной властью?– шутливо спросила графиня.
– Он настойчив, вот и все.
– Что ж, ручаюсь вам, что, несмотря на его настойчивость, ноги его здесь никогда не будет!
– Не ручайтесь!
– Вы объединитесь с ним против меня?– спросила графиня д'Энгранд.
– Напротив, но…
– Но что?
– Но я уверен, что ваше сопротивление только увеличивает его желание вас увидеть.
– В конце концов ваш господин Бланшар невыносим! Скажите ему, что мы никого, решительно никого не принимаем!
– Он мне не поверит; он наведет справки и узнает, что я имею честь видеться с вами ежедневно.
– Но ведь это совсем другое дело, дорогой Иреней: вы почти член семьи, я помню вас ребенком, ваше имение граничит с нашим; господин де Тремеле, ваш дедушка, эмигрировал вместе с моим дедом, и я уже не говорю о том, как мы все к вам привязаны…
Иреней поклонился в знак благодарности.
– Сегодня вечером,– сказал он,– господин Бланшар узнает о ваших намерениях.
После этого разговор уже не выходил из круга избитых тем.
Несколько белых парусов побежали по Аркашонскому заливу, образуя причудливые линии. Некоторые из них устремлялись к Острову Птиц, обязанному своим названием неимоверному количеству морских птиц, которым он служит пристанищем; другие устремлялись к капелле Богоматери, стоявшей среди остролиста и гигантских дубов.
Это были те маленькие суденышки, которые на местном наречии называются «лодчонками» и в которых могут разместиться только шесть человек.
Амелия, внимание которой привлекло к себе это зрелище, посмотрела на маркизу де Пресиньи с улыбкой, которая, несомненно, заменяла собой какую-то просьбу, ибо маркиза немедленно обратилась к графине.
– Кстати, дорогая сестра,– заговорила она,– не хотите ли заказать лодку на три часа?
– Я приказала позаботиться об этом Терезе,– отвечала г-жа д'Энгранд.
– Вы хотите совершить сегодня морскую прогулку? – спросил Иреней.
– Да, мы хотим добраться до мыса Ферре; вы же знаете, что Амелия с ума сходит по морским прогулкам. Я не браню ее за это: вкус к этим прогулкам развила у нее я.
– Ей не хватало только этого, чтобы окончательно превратиться в маленькую сирену,– заметила маркиза, сохранившая дух своего времени.
Когда все темы были исчерпаны, Иреней встал, намереваясь откланяться.
– Не забудьте,– сказала графиня,– что вы взялись образумить господина Бланшара.
– Во всяком случае, попытаюсь это сделать.
Он поклонился. Маркиза де Пресиньи присовокупила некий постскриптум: