Вторая женщина
И я вам несколько сказать решаюсь слов.Все обвинения уже подобралаВам первая из выступавших. Я скажу,Как мне он повредил. На Кипре умер муж,Оставив пятерых детей, которых яКормила кое-как продажею венковРаботы собственной. Мы жили впроголодь.Теперь же Еврипид своими пьесамиНастроил всех мужчин не признавать богов.И половины мы венков не продаем.Поэтому и я проект такой вношу:Злодея наказать за все его грехи.Немало оскорблял он грубо, злостно нас.Чего нам ждать еще? Питомец рынка он.
(Уходя.)
Пора мне на базар: заказ имею яНа двадцать штук венков, так надо их сплести.
Хор
Пред нами женский ум блеснул не в первый раз,И прежней речи блеск пред новою померк.Как говорит она!Ни слова лишнего! В ней виден здравый смысл,Видна находчивость и ясность мысли в ней,И убедительность, и верю я, что онЗаплатит все сполна; сомненья в этом нет.
Мнесилох
Что наши женщины возмущены весьмаТем, как унизил их хулитель Еврипид,И что кипит в них злость, не удивляюсь я.Клянуся счастием детей моих, должнаЯ вам сочувствовать, раз не сошла с ума.Но нам и на себя, – мы здесь среди своих,Здесь нет предательниц, – не лишнее взглянуть.За что же всю вину мы валим на него,Безмерно злобствуя? Ведь он разоблачилДва-три греха, а их за нами миллион!Я о других молчу, но за собой греховНемало знаю я, и вот из них один.То было в третью ночь замужества. Муж спал,Имела я дружка, которым лет семиБыла я растлена; вот он затосковал,Пришел к моим дверям и стал скрести слегка.Я поняла, ползу с постели крадучись,Но вдруг проснулся муж. «Куда идешь?» – «Куда?Терпенья нет: урчит и режет в животе.Мне выйти надобно». – «Иди». Тут он взялсяТолочь анис, шалфей, плод можжевельника,И я в дверные петли подлила водыИ выбралась к дружку, и тут, держась за лавр,Нагнувшись, отдалась на улице ему.Об этом Еврипид нигде не говорит.Молчит он и о том, как отдаемся мы,Когда другого нет, погонщикам, рабам,Как, возбужденные излишеством ночным,Принуждены чеснок жевать мы поутру,Чтоб муж, вернувшись с караула к нам домой,Не заподозрил нас ни в чем дурном. НигдеОб этом нет у Еврипида. Федру онБранит. Но нам-то что? Зато молчит о том,Как женщина одна взяла красивый плащ,Чтоб мужу показать при свете утреннем,И, им укрыв, любовника спровадила.Другая женщина родами десять днейВсе мучилась, нигде ребенка не купив,А муж по городу все бегал и искалЛекарство, чтоб жене ускорить роды им.Ребенка принесла старуха им в горшке,Набивши воском рот ему, чтоб не пищал.По знаку, данному старухою, женаДавай вопить: «Уйди! Я чувствую, сейчасРожу». И правда: плод в горшке ногою бил.Обрадованный муж сейчас же убежал,Воск живо вынут был, ребенок закричал.Старуха подлая, принесшая дитя,С улыбкою к отцу бежит и говорит:«Лев народился, лев! Ни дать ни взять – ты сам!И даже то, что под животиком висит,Совсем как у тебя: как шишечка с сосны…»Вот подло как мы поступаем, видит бог!За что ж на Еврипида гневом мы кипим?Мы терпим меньше зла,[37] чем сами мы творим.
Второе полухорие
Антистрофа 2
Удивительно! Где толькоТварь такая отыскалась!Из какой земли явиласьЭта наглая свинья!Говорит такие вещиТак открыто, так бесстыдно!Этой дерзости не ждалиМы в своем кругу никак.А теперь всего ждать можно!По пословице старинной,Загляни под каждый камень,А не то тебя ужалитВдруг… оратор.[38]
Предводительница хора
Сознаться надо, по натуре женщины бесстыдны,И нет зловреднее созданий, кроме тех же женщин.
Первая женщина
Аглаврой[39] заклинаю вас, подруги, берегитесь.Околдовала вас она? Вы одержимы бесом,Что позволяете наш пол срамить вы этой твари?Ужель не вступится никто? А если нет, рабынь мыНа помощь кликнем, волосы повыщиплем вот здесь ей,Золой посыплем… Будет впредь всем женщинам наука,И не посмеет ни одна срамить так подло женщин.
Мнесилох
Оставьте волосы мои! У нас свобода слова:Гражданка мнение свое сказать имеет право.Сказала только правду я в защиту Еврипида,За что ж наказывать меня и волосы щипать мне?