«Интересно, она понимает, что мне сейчас неоткуда брать деньги? — подумала Полина. — Мужчины у меня нет, работа — просто формальность. Почему она считает, что мой кошелек такой уж бездонный?»
Но вслух ничего, разумеется, не сказала. Лара бы обиделась. А других подруг Поля не нажила. Жизнь профессиональной красавицы — опасное минное поле, на котором первыми подрываются попытки дружить.
— Как твои дела? Видела твою фотографию на одном сайте! — прощебетала Лара. — Там была рубрика «Звездный целлюлит». Странно, что тебя туда определили.
— Действительно, странно, ведь у меня же…
— …ведь ты же даже не звезда, — как ни в чем не бывало закончила Лариса.
Полина проглотила рвущееся наружу возмущение. Да, Ларочка бывает несдержанной на язык. Да, она сочится завистью, как воспаленная рана гноем. Да, ее собственная жизнь не сложилась, она сидит секретарем на ресепшн, получает гроши, экономит, чтобы купить помаду, и тихо злится, когда Поля, не подумав о последствиях, жалуется, что в Ницце было облачно, а Монте‑Карло населили братки с любовницами в вульгарных платьях. Но в глубине души она хороший человек. К тому же у них есть нечто важнее глупой зависти и никому не нужных амбиций — общее прошлое.
— Расскажи, как твои дела, — улыбнулась Полина.
— Отлично, трахнула шефа, — весело сообщила Лара.
— Да? — Поля призвала на помощь все свое актерское мастерство, чтобы казаться заинтересованной и оживленной. — Так у тебя теперь новый роман?
— Ну что ты, у него жена беременная! Только вот не надо на меня так смотреть, сама же с NN спишь. Он обещал свозить меня в Кемер. В мае поедем. Там весной хорошо. Ну а у тебя что? Совратила очередного олигарха? Получила в подарок очередной «Мерседес»?
— Лара, у меня, возможно, рак, — выпалила Полина.
И сама удивилась. Она не собиралась это обсуждать, тем более с Ларисой. Они уже давно не были лучшими подругами. Да и вообще, рано ей что‑то обсуждать, результаты биопсии она узнает только через несколько дней. Слова вырвались сами собою, просто не было больше сил держать в себе эту тяжесть, которая вдавливала ее в стул, тянула к земле, словно норовила размазать об итальянский мраморный пол. Хотелось выпустить наружу хоть частичку этой тоски.
У Ларисы вытянулось лицо.
— То есть как это?
И тогда Поля выложила ей все. Говорила торопливо, словно боялась, что Лара перебьет. Почему‑то ей необходимо было выложить все на одном дыхании, немедленно, сразу.
— … записалась на массаж и очищающее обертывание… Моя косметолог едва на меня взглянула и сразу говорит: что‑то мне, мол, не нравится ваша грудь. Можно осмотреть? Я позволила, и она… Она сразу нашла опухоль. Небольшая, с грецкий орех. У нее так лицо изменилось, что я сразу поняла: ничего хорошего. Прямо из салона помчалась к онкологу. Веду машину, а сама реву. И позвонить‑то некому. Кнопке пробовала набрать, а у нее телефон отключен.
— И что онколог? — У Лары заблестели глаза.
— А что он мог сказать. Посмотрел, головой покачал, направил сдавать анализы. Результат будет только во вторник. Но глаза у него были нехорошими, так что, скорее всего… Ой, нет, я даже думать про это не хочу. Лара, я там такое видела… Там такие женщины, и все молодые… — Она не смогла сдержаться.
Не было сил. Уронила голову на руки и расплакалась, не обращая внимания ни на брезгливую мину официанта, ни на холодное любопытство расфуфыренных посетителей, ни на то, как покраснела Лара, будто бы ей неловко находиться в обществе нечастной плачущей Поли.
— И что… Что ты будешь делать? — наконец спросила Лариса.
Поля кое‑как взяла себя в руки и вытерла слезы полотняной салфеткой.
— Сначала надо дождаться результатов, а потом… — на слове «потом» ее голос дрогнул. — Хрен его знает. Что врач посоветует, то и буду делать.
— Что ж… Зато тебе всегда везло, — вдруг совершенно не к месту сказала Лара.
Поля даже не сразу поняла, что она имеет в виду.
— Все тебе плыло в руки, само собой. Наверное, за все приходится расплачиваться, Полька, — и невозмутимо закурила.
А у Полины от возмущения даже слезы высохли.
— Как… Как ты вообще можешь такое говорить? Ты имеешь в виду — я заслужила это, что ли? И что же я такого сделала — может быть, убила кого‑то, обокрала?! — Последнее слово она почти выкрикнула. Теперь на них двоих смотрели уже все присутствующие.