Молодые провели медовый месяц в саванне, ночуя в небольшой и очень простой деревянной хижине. Дичи было в изобилии, по ночам кругом рычали львы, и только одолевали мухи и блохи. Тогда Карен подумала, что ее новая жизнь просто прекрасна. Она писала: «Здесь я там, где я должна быть». Здесь она обнаружила тот простор, ту свободу и страсть, о которых грезила в Дании.
Однако через месяц после прибытия, в феврале, Карен подхватила малярию и пролежала несколько недель в постели разбитая и полностью подавленная. Брор проводил время на сафари или «решал вопросы» в любимом клубе переселенцев «Мутайга», тогда как Карен писала домой, что «тут немного скучно, так как Брор часто отсутствует». В действительности она пролежала больная всю весну. Всякий раз, как Карен чувствовала улучшение, она начинала планировать капитальный ремонт дома (плохо выстроен, крыльцо выходит на солнечную сторону, что непрактично), каталась на лошадях, помогала сажать кофейные кусты (пройдет три или пять лет, пока они начнут приносить урожай) и учила сомалийского повара готовить пищу. Она попросила матушку выслать из Дании поварскую книгу 1830 года, ибо та более-менее соответствовала имеющимся в ее распоряжении продуктам.
Карен начала выздоравливать, и доктор прописал ей смену климата. Вместе с Брором они поехали на месяц в резервацию масаи на сафари. Ради простоты передвижения с собой взяли трех мулов, повозку и девятерых слуг. Сафари оставило незабываемые впечатления. Карен никогда раньше не ночевала в палатке, не сидела в шалаше из колючек, не обращалась с оружием и тем более не стреляла дичь. Брор научил Карен стрелять, они готовили на ужин подстреленную днем антилопу, Карен вошла в настоящий охотничий раж. Они завалили шесть крупных львов, четырех леопардов, гепарда и несчетное множество антилоп канна, импал, гну, дикдиков, зебр, кабанов, шакалов и марабу. Они позируют с добычей на многочисленных фотографиях. Для Карен высшим достижением стало впервые встретиться со львом и наблюдать, как жизнь гаснет в глазах этого величественного животного.
Они вернулись с сафари, и тут началась Первая мировая война. Брор поехал на велосипеде в Найроби, чтобы записаться в армию, а Карен отправилась в безопасное место в Кижабе, откуда периодически проводила караваны с припасами сквозь территорию масаи. Потом она вернулась в Нгонг, чтобы управлять поместьем.
В конце года Карен все так же чувствовала себя неважно. Выяснилось, что это не малярия. Она заразилась от Брора сифилисом.
28.5.1915, Париж. Моя дорогая, славная мамулечка, ты совсем не должна беспокоиться. Все хорошо… Сейчас я в Париже, направляюсь в Лондон к врачу, специализирующемуся на тропических болезнях. Я уже давно чувствую себя неважно, доктор в Найроби посоветовал сменить климат и съездить домой… Возможно, в Лондоне мне сделают уколы, от которых я окончательно поправлюсь…
Карен соврала матери. Сифилис ей диагностировали в начале года, причем в Найроби врач сказал, что это такая агрессивная форма – прямо как у моряка. Известно, что Брор таскался в Найроби по женщинам, и Карен, узнав об этом, чуть было не свела счеты с жизнью, от безысходности приняв изрядную долю снотворного. «Существуют две вещи, которые можно сотворить в такой ситуации, – говорила она позже. – Либо застрелить его, либо смириться с ситуацией». В результате она смирилась.
Так что весной 1915 года Карен поехала в Париж на лечение. Врачи прописали ей длительный и мучительный курс лечения мышьяком и ртутью без гарантии полного выздоровления. По причине войны она не могла оставаться в Париже одна, поэтому поехала в Данию, где провела три месяца в больнице, в общем (из соображений конфиденциальности) отделении. Позже она напишет: «Теперь я выдержала и это и стала еще ближе к истинным переживаниям».
Я делаю добавления в перечень образцовых примеров смелости Карен:
9) Заболеть малярией и сифилисом в Африке сто лет назад.
10) Выехать в одиночку на лечение в раздираемую войной Европу.
11) Пролечиться мышьяком и ртутью, перенести меркуризацию.
12) Принять ситуацию такой, какова она есть.