Сидевшие почти рядом африканки разглядывали ее с отрешенным видом. Казалось, они задавались вопросом, что делает здесь эта фря со сверкающим новеньким компьютером и фирменной сумкой? Холл пересекли несколько обитательниц приюта, бросив на нее все тот же равнодушный взгляд. Солен не решилась с ними заговорить и представиться. Из лифта вышла женщина с кучей сумок в руке. Солен узнала ту, что спала на креслах приемной в день ее первого посещения. Она была все так же нагружена, как и в прошлый раз. Незнакомка поискала глазами кого-то в зале. Наверное, она ко мне, это моя первая клиентка, подумалось Солен, и пульс у нее участился. Ничуть не бывало. Женщина подошла к свободной банкетке, расставила сумки возле себя и улеглась. Закрыв глаза, она мгновенно уснула.
Солен занервничала. Шли минуты, одна за одной, а к ней никто не обращался. Тогда она принялась разглядывать холл: стены, отделанные барельефами, и пол, керамическая плитка которого была выложена так, что изображала странный символ – огромную букву S, украшенную двумя перекрещенными мечами, расположенными позади креста, и увенчанную короной. Внизу в виде ленты шла надпись: «Армия спасения». Солен продолжила свои наблюдения. За напольным растением в кадке сидела и вязала женщина с короткой стрижкой, настолько тоненькая и невзрачная, что Солен не сразу ее заметила. Сдвинув к кончику носа маленькие очки, женщина, казалось, была настолько поглощена своим занятием – она вязала свитер английской резинкой, – что ничего вокруг не видела. Спицы ее двигались туда-сюда, но лицо словно застыло, оно не меняло выражения. «Какая странная, – подумала Солен, – будто сделана из картона». Вязальщица словно и не находилась посреди приютского холла, а была в полном одиночестве на необитаемом острове.
Солен уже начала задаваться вопросом, зачем, в самом деле, она здесь торчит? Директрисе следовало бы предупредить своих подопечных о ее приходе. Но, разумеется, та не удосужилась. Или женщины решили над ней поиздеваться? Она рассчитывала на более дружественный прием. Какая пустая трата времени! Здесь она абсолютно никому не нужна.
В холл вошла женщина с кожей цвета черного дерева, нагруженная сумками с продуктами. Задержавшись возле африканок, занятых чаепитием, она обменялась с ними парой фраз и продолжила путь. За ней шла пятилетняя девочка с пакетиком жевательного мармелада в руке. Головку девочки покрывали мелкие косички, украшенные разноцветными бусинками. Глаза ее напоминали гагат. Она посмотрела на Солен с удивлением – похоже, только она одна ее и заметила. Подойдя к Солен без приглашения, девочка остановилась и принялась разглядывать ее костюм, пальто, новенький макбук. А потом вдруг протянула ей конфету, уже наполовину изжеванную. Солен не знала, как ей поступить: она была поражена, и в то же время это ее позабавило. Сделав свое подношение, ребенок догнал мать и исчез в направлении лифтов. Пораженная Солен долго оставалась неподвижной, с конфетой в руке. Первым побуждением было немедленно ее выбросить, однако она не двинулась с места. Это же подарок, сказала она себе. Приветственный дар. Она завернула ее в бумажную салфетку и положила в карман пальто.
Настенные часы показывали почти семь. За время ее дежурства к ней так никто и не подошел. Солен вздохнула. Нулевой результат. Разочарованная, она закрыла ноутбук и убрала блокнот. Так вот, оказывается, каково оно, это волонтерство, призванное помочь ей выкарабкаться из депрессии? Ну не насмешка ли?.. Она уже было поднялась, чтобы уйти, как вдруг показалась пожилая женщина, волочившая за собой сумку на колесиках. Направилась она прямиком к Солен. «Так это вы можете прочесть письма?» – бросила она ей без обиняков, как бросают кость собаке. Говорила она с сильным акцентом – славянским или, может, румынским. Солен, захваченная врасплох, ответила: «Я, наоборот, помогаю писать письма, но, наверное, могу и прочесть…» Женщина полезла в сумку и достала оттуда целую кучу самой разной корреспонденции: конверты со штампами организаций, почтовые открытки, листовки, рекламу. Сумка была набита до краев. Вывалив все это на стол перед носом похолодевшей от ужаса Солен, она сказала: «Прочти. Пожалуйста!»
На мгновение Солен застыла в нерешительности, не зная, как выбраться из непростой ситуации. «Все я прочесть не смогу… Попробую прочитать вам открытки, если вы так настаиваете». Она извлекла из кучи несколько открыток и пришла в панику… Все они были написаны кириллицей. Посмотрев на почтовый штемпель одной открытки, она поняла, что та пришла из Сербии. Остальные были написаны тем же почерком, наверное, это был кто-то из членов ее семьи или знакомый. «Простите, я не знаю этого языка», – честно призналась она. Без комментариев женщина запихала их обратно в сумку и подала ей официальные письма. Среди них Солен сразу узнала конверт из Фонда семейных пособий, ответственного за выплату финансовой или социальной помощи, семейных пособий и дотаций. Это был запрос на подтверждение данных, необходимых для того, чтобы частное лицо могло воспользоваться льготами. Солен попыталась объяснить женщине, в чем состояла суть запроса, однако та ее почти не слушала и быстро затолкала письмо обратно в сумку. Та же картина повторилась и со счетом на мобильный телефон, где предупреждали, что если в течение месяца он не будет оплачен, то оператор будет вынужден отключить абонента от сети. Впрочем, счет был датирован прошлым годом. Солен предложила своей собеседнице записать, на какие письма следовало срочно ответить, какие счета необходимо оплатить. Но та лишь помотала головой. «Я запомню. Всё тут», – сказала она, постучав себя по лбу, и очередной конверт был отправлен в сумку. Солен тем временем продолжала вскрывать конверты, ей пришлось читать даже рекламу – клиентка на этом особенно настаивала – с предложениями от производителей очков, ставен, смартфонов, DVD-плееров, новейшей сигнализации, одежды, парфюмерии, игрушек, а также сообщения о проведении акций в разных магазинах. Бесчисленные брошюры, похожие одна на другую, абсолютно неинтересные.