С работы звонили редко, и это глубоко оскорбляло и расстраивало Юлю. Неужели они могут запросто обходиться без нее?! Тамара уклончиво отвечала, что все в порядке. Как это так?!
Зато, видимо, в качестве компенсации, почему-то позвонил Роберт и неожиданно и нагло поинтересовался, не хочет ли Юлька его видеть.
Юлька не хотела. Она хотела на работу.
Потом вдруг прорезался по телефону Петька и сообщил, что решил ехать шить брюки в Канаду. Не поедет ли Юлька вместе с ним в Оттаву, где его уже с нетерпением ждут клиенты?
Пятой страны Юлька не выдержала и обругала ни в чем не повинного Петьку. Намучившись с родственниками, она давно поняла, без всяких Ильфа и Петрова, которых никогда не читала, что многовариантность — большое зло.
— Ты, сперматозоид хвостатый! — сказала грубая, насмотревшаяся телевизора и заразившаяся его ненормативной лексикой Юлька. — Вали в свою Оттаву шить штаны и больше никогда не вспоминай обо мне! Ты уже совсем допетюкался!
Вы все меня затрахали своей безразмерной любовью! А я мечтаю о своей собственной! Решение окончательное и обжалованию не подлежит!
До тебя не доходит, придурок со швейной машинкой!
Президент заехал проведать только раз и о новостях предпочел умолчать. Телевизор удалось спасти, больше о нем не упоминая.
Расстроенная Юлька позвонила Валентине, которая тоже подозрительно не интересовалась здоровьем своей юной подружки. Очевидно, по уши углубилась в рекламу.
— Сушечка, я, наверное, скоро умру! — поделилась Юлька животрепещущей новостью.
— Размечталась! — ответила почему-то абсолютно равнодушная к чужим страданиям и ныне совсем не Склонная к сопереживанию Валентина.
Юлька удивилась. Похоже, дело принимало плохой оборот…
— А что там у нас происходит? — робко спросила она.
Очередной ответ поставил Юльку в тупик.
— Жанна Александровна подала заявление об уходе! — неожиданно бесстрастно сообщила Валентина.
— Не может быть! — прошептала Юлька. — Это ее новый трюк! Шантаж!
— Нет, это никакой не шантаж, — сказала Валя. — Это у нас уже пройденный этап. Она рыдает, с ней с утра истерика, и твердит, что президент мало обращает на нее внимания!
— Мало внимания?.. — хихикнула Юлька. — Ну надо же! Ей еще и внимание президента подавай!
Исстрадалась, бедная! Я, пожалуй, приеду завтра на нее полюбоваться! А то уйдет — и я ее никогда больше не увижу!
— А стоит ли? — разумно спросила Валентина. — Много чести для нее! Лучше лечись! Хочешь, я сама к тебе как-нибудь заеду…
— Заезжай! — обрадовалась Юлька. — Прямо сегодня, если можешь, все мне и расскажешь! Жутко интересно узнать подробности!
25
После своего неудачного во всех смыслах наезда Валентина ожидала наезда совсем другой области и категории. Теперь слишком многое сосредоточилось в пальчиках Тамары, девочки разумной, предусмотрительной и по-своему хитренькой. Будь она другой, то давным-давно разделила бы участь своей предшественницы. Томочка сумела выстоять, существуя якобы по указке, но сохраняя при этом внутреннюю свободу, выражавшуюся в готовности немедленно, по первому намеку, оставить сие непростое заведение. Она жила, не возникая по пустякам, закрывая на многое глаза и неплохо изучив характеры своих властелинши и властелина. Сейчас к ним собиралась прибавиться третья…
Президент нервничал и раздражался по пустякам.
Находиться в постоянном напряжении — его работа…
Артем помнил, что Тамара пару раз порывалась уволиться. Знал даже, в какую фирму ее звали.
Сметливая девочка приходила советоваться по этому поводу к своему президенту. Отговаривать он не стал — не в его правилах! — но выразил слабое сожаление, обоснованное нежеланием маленькой фаворитки расставаться с секретаршей.
На это сожаление Тамара и делала ставку, отправляясь за советом к шефу. Она с большим удовольствием выслушала четкие рассуждения Тарасова, что ей гораздо выгоднее остаться, чем уйти.
Тамара осталась и еще внимательнее стала прислушиваться к очаровательному контральто Юлии Леонидовны и раскатистому, задыхающемуся басу президента. Но после неудачного покушения на Тамарину жизнь он неожиданно сам вызвал секретаршу в кабинет. Она держалась настороженно, но несколько смелее, чем обычно.
— Тамара, — пробасил шеф, — вы, кажется, с собирались уходить? Не передумали?
Ему сейчас слишком хотелось, чтобы она ушла.
Это очевидность… Ну уж нет!..
— Передумала! — весело объявила Тамара. — И довольно давно! Мне бабушка отсоветовала. Я всегда к ней обращаюсь в сложных случаях.
С родителями отношения Тамары как-то не заладились. Они больше были привязаны к младшей дочери — более послушной, в сметной и больше их устраивающей. Родители так часто ставили Тамаре сестру в пример, что она не выдержала и сбежала к бабушке, да таксам и осталась. Она училась на четвертом курсе университета и вечерами отправлялась на занятия. Именно учебу и выдвинул когда-то президент в качестве основного аргумента. Он, дескать, всегда отпускает ее на лекции и на сессии, а как поведут себя в этом случае новые хозяева еще неизвестно. Это была правда. Даже Юлька, которая постоянно выходила из себя, услышала, что кому-то из сотрудников нужно уйти с работы пораньше, отпускала Тамару без слов.
От работы и учебы Тома уставала, и бабуля давала ей в субботу возможность выспаться как следует: выключала телефон и ходила на цыпочках, пока наконец любимая внучка не протирала сонные глазенки.
По весеннему теплу Тамара с бабушкой всегда уезжали на дачу. Родители и младшая сестра к выездам загород не тяготели.
Тамарино «нет» президенту не понравилось. Он занервничал еще больше, начал заикаться на всех слогах подряд и неожиданно сообщил, что его мать живет совсем недалеко от Тамариной дачи и что он не возражает как-нибудь заехать выпить с Томкиной бабулей чаю…
По-видимому, ответ требовалось дать немедленно. Тамара была сообразительной девочкой, не глупее Юльки.
— Только вы предупредите меня заранее, мы сейчас не каждые выходные туда ездим, — сказала Тамара. — А летом мы будем там жить…
Кажется, президент хорошо усвоил полученную информацию. Тамара отправилась работать. В глубине души она очень радовалась возможному свержению нон-стопки. Тихая Валентина нравилась всем куда больше. Но… Как же тогда она, Тамара?! С кем и как она сама собирается делить на редкость просторное ложе президент? Да и собирается ли он вообще кого-нибудь свергать? Умненькая девочка догадывалась, что так вопрос не стоит, а мужские излишества часто превосходят женские в тысячекратном размере. И не хочет ли шеф просто-напросто купить таким нехитрым способом ее молчание?! Почему бы и нет…
Тамара задумалась. Валентина, конечно, о разговоре с Томой не подозревала.
Валя тоже не находила себе покоя. Если секретарша их выдаст… Кому? Юльке или жене? А вдруг сразу обеим?!. Чем все это закончится? Да уж наверняка ничем хорошим… Они зарвались, запутались.
Валентина, презирая саму себя, стала неловко заискивать перед Тамарой, слишком часто, без всякого повода, обращаться к ней, без конца благодарить за какие-то незначительные услуги, чаще, чем нужно, похваливать. Умненькая девочка смотрела хитренькими глазками и улыбалась. Неуравновешенная Валентина психовала все больше и больше.
Мать, сразу же заметившая перемену в настроении дочери, возликовала: неужели любовь пошла на спад?! И сбудется ее заветная мечта о возвращении дочки в родную семью…
Удивился и Виталий, присмотревшись к жене: она подозрительно осунулась за пару дней и выглядела безрадостной. Очевидно, мысль о восстановлении стабильного статуса верной жены была ей в тягость. Впрочем, умудренный жизнью Виталий не слишком обольщался и не очень поверил в тоскливые и грустные серые очи своей половины. Он по опыту знал, что от таких женщин, как его Валька, ни один здравомыслящий мужик так запросто не откажется — он сам когда-то здорово прокололся! — а поэтому… Поэтому разлад между возлюбленными, скорее всего, временный. Виталию очень хотелось, чтобы это время затянулось на неопределенный срок.