– Я на улицу, – сказала через плечо Татьяна, руки тут же её выпустили, она обернулась и удивилась, увидев там не Наташу, а Норину.
– Пошли, провожу, – протянула ей руку Анна. Татьяна согласилась и послушно пошла за ней, сама она сосредоточилась на контроле накатывающей тошноты.
Через несколько минут они оказались на ночной прохладе. Анна повела её направо вдоль берега пруда.
– Пошли лучше здесь подышишь, а то мало ли, – это «мало ли» уже было готово вырваться наружу.
На песчаном берегу лежало несколько оставленных днём покрывал для загорания. На самое дальнее из них села Татьяна, а Анна сняла туфли и сходила к воде намочить платок.
– На, оботрись холодненьким, полегче станет – предложила она ей. Татьяна боялась открыть рот, поэтому просто чуть мотнула головой. Тогда Норина села рядом, и сама осторожно стала обтирать испарину на её лбу и висках. Холод пробежал по телу и действительно становилось полегче.
– Блин, это, наверно, я тебя так растрясла, – виновато сказала Анна.
– Не, это я сама накидалась, – тихо возразила Таня.
– Я хотела как-то извиниться за тот случай в туалете и решила помочь тебе растанцеваться.
– Классно получалось, мне понравилось. Сама я только на месте топать умею. Раньше хотела походить на танцы, но мне мой сказал, что с моей жопой только в коровнике выступать.
– А у него самого-то жопа как у Роналду что ли?
– Не знаю, нормальная, – Татьяна пожала плечами.
– Хам трамвайный этот “твой”, классная у тебя попа, чутарик подтянуть её на тренажерах и будет как у Джей Ло, – Анна тихонько похлопала Татьяну по пояснице.
– Да ладно тебе, я уже не сержусь на тебя за туалет.
– Не, правда, ты видела какие у неё ягодицы? И ведь никто не говорит, что у неё большая жопа.
– Ну, она ухоженная, подтянутая…
– Да, и её мужики не говорят ей, что она толстозадая, а все лишь облизываются на её формы. Она гордится своим телом – такие женщины всем нравятся.
– Я Андрюхе нравлюсь, мне его хватает.
– Нельзя позволять так себя оскорблять.
– Он ведь шутит так. А сам очень любит погладить её.
– Не, подруга, он на серьёзных щах это говорит, а чтобы ты не обиделась представляет это как шутку.
– Слушай, ты человека ни разу даже не видела, а говоришь как будто уже всё про него знаешь.
– Мне 39 лет, я замужем была, мне книгу можно писать про мужиков, – самоуверенно заявила Анна.
– Аха-ха, мамкина психолог, – тошнота отступила, и Таня уже могла смеяться.
– Любить надо себя, в первую очередь, а потом уже других начинать. Твой муженёк какую-то херню про тебя ляпнул, и теперь ты всерьез считаешь, что не можешь красиво танцевать из-за своего зада. А если я тебе скажу, что ты очень красивая и у тебя обалденная попа? Поверишь мне? Или будешь верить словам мужа?
– Чё мне твои слова? Я-то знаю какая я есть, – её голос упал.
– Эй, – Анна легко тронула её за плечо и развернула к себе, – Ты очень красивая и не позволяй себе в этом сомневаться, – она перешла на шёпот.
Татьяна смотрела на её красивое лицо и пыталась понять серьёзно ли с ней сейчас говорит эта странная женщина или лишь смеётся. Она стала искать в памяти воспоминания, где ей говорили, что она красивая. Вспомнилась лишь бабушка, когда та смотрела фото с её выпускного. От матери она ничего подобного никогда не могла услышать, а от Андрея слышала лишь, что у неё “чёткие кулебаки” или “норм покрасилась”. Поверить Нориной было очень сложно.
Пока Татьяна копалась в воспоминаниях, Анна сократила расстояние между ними и очень нежно поцеловала её в губы. Это был не тот страстный поцелуй Андрея с захватом в пол головы, это было очень нежное прикосновение. Татьяна сперва не поняла, что сейчас происходит, но её кожа стала гусиной, а по позвоночнику сверху вниз пробежала волна, поднимая волоски на спине. Она с ужасом поняла, что её целует женщина: «Женщина!!! Это не нормально!». «Это позор!» – закричал голос матери в голове. Она тут же отстранила голову, их губы расцепились. Анна как пантера, стоя на коленях подалась вперед, прижала своими губами голову Татьяны к покрывалу, перекинула ногу через её тело и села в позе наездницы. В этот раз поцелуй был страстным, язык Ани коснулся языка Тани. В первую секунду Татьяна по инерции выставила руки между их телами, но вторая волна возбуждения, пробежавшая по спине, заставила отдаться этой страсти. Голос матери звучал еле слышно.