Анна одной рукой держала голову Татьяны, а второй медленно гладила её голое плечо, подобралась к груди, погладила её, слегка сжала. Рука продолжила спускаться вниз и добралась до живота. Напряжение нарастало у обеих женщин, они стали задыхаться. Анна провела ладонью через бельё по самой напряженной части тела Татьяны. Рука стала двигаться энергичнее, одновременно усиливая давление лишь в самой возбуждённой точке. Материя скоро стала насквозь мокрой. Норина отвела её в сторону и продолжила ласкать разгорячённую плоть. В голове Татьяны в это время снова начался “вертолёт”, теперь уже от сексуального возбуждения. Она летела в безвоздушном пространстве, в котором никогда не бывала, она впервые ощущала то, что никогда не чувствовала, волны наслаждения накатывали на неё одна за другой. Её никто никогда так не целовал, её никто никогда так не ласкал, ей казалось, что некоторые части её тела только сейчас проснулись и впервые почувствовали удовольствие. Теперь она сама приподнимала бёдра на встречу движениям ладони, стремилась поймать своими губами губы своей партнёрши. Та в ответ наращивала темп и энергию своих движений. Последняя волна наслаждения полностью поглотила Татьяну. Она вырвала свои губы из поцелуя чтобы схватить воздух. Судорога свела низ живота, ноги самопроизвольно поджимались, внутри всё скрутилось в спираль. Хотелось кричать, но дыхание перехватило настолько, что она могла лишь как рыба беззвучно открывать рот, хватая воздух. Наконец, Анна освободила Татьяну, и она смогла повернуться набок, поджала колени к животу. Анна наклонилась над её ухом и прошептала: “Ты очень красивая”. Легко похлопала её взмокшую ягодицу, встала, оправила свою платье, взяла в руки туфли и пошла в корпус. Затухающие судороги еще схватывали живот Татьяны и её начало охватывать чувство стыда и пустоты. Слезы бежали сами собой.
В понедельник утром Татьяна, максимально быстро не оглядываясь по сторонам прошла на своё рабочее место, чтобы случайно не встретиться с Нориной. Все выходные она вспоминала ощущения от своего оргазма. Ничего подобного до этого она не испытывала – ни наедине с собой, ни с мужем. Андрей в этом плане был максимально консервативен – “бутербродиком”, “доги-стайл” или “наездница” и минут пять интенсивных движений. Если он был сильно пьяный, то приходилось помогать ему закончить ртом. В последнее время Татьяна хоть как-то доводила себя только наедине с собой в ванной. Произошедшее на берегу она объясняла себе тем, что была пьяна, и что до этого у нее давно не было секса. Стыдно же ей было от того, что это сделала с ней женщина. Она как-то клялась себе быть верной женой, набожная бабушка её часто на это напутствовала. Татьяна, конечно, знала, про существование однополых связей, но она считала, что такое возможно лишь в видео на порносайтах. Однажды в школьной раздевалке ей дали увесистый подзатыльник только за то, что она задержала взгляд на голой колыхающейся груди её одноклассницы. Рассматривать, прикасаться, прижиматься к девчонкам было строго запрещено. Так воспитывали их матери, старшие сестры и старшеклассницы. Самым странным для неё были собственная страсть, с которой она целовала и прижимала Норину. “Во нажралась!” – говорила она себе.
Работа позволила освободиться от этих мыслей. Но в 12 часов чувство голода вынудили её покинуть оупенспэйс бухгалтерии и спуститься в кафе на первом этаже. Татьяна встала в очередь на раздаче и стала осматривать занятые столики. За одним из них сидела Норина и что-то живо обсуждала с соседками по столу. Татьяна стала её рассматривать. Черты лица были правильными, очень красивыми, большие голубые глаза, пухлые натуральные губы. Было видно, что она ухаживает за кожей на лице и руках, за густыми волосами. Умелый минимальный макияж с деловым брючным костюмом делали из неё бесспорную красавицу. Ко всему этому она не имела ни одной складки жира. При этой мысли Татьяна чуть вытянулась – так складка на её животе исчезала. Анна почувствовала взгляд на себе и практически сразу нашла глазами Татьяну, чуть улыбнулась уголками рта и слегка помахала рукой с вилкой в ней. У Татьяны перехватило дыхание, и она отвернулась в сторону раздачи.