Юра прижался сильнее, обхватил шею матери, закрутил головой. Из глаз закапали слёзы. Мария Петровна укоризненно взглянула, решительно отстранила и глухо повторила:
— Пора!
Клавдия Кирсанова
(1887–1947)
Клавдия Ивановна Кирсанова родилась в 1887 году в городе Кулебаки Нижегородской губернии. В революцию вошла с пятнадцати лет: у гимназистки Кирсановой при обыске найдены нелегальные издания. В 1904 году вступает в ряды РСДРП, ведёт пропагандистскую работу среди гимназистов и солдат Пермского гарнизона. После разгрома баррикад на Мотовилихе в декабрьские дни 1905 года продолжает работу среди солдат. В 1906 году арестована, приговорена к восьмимесячному заключению в крепости. После приезда в Пермь Я. М. Свердлова становится его помощником по военной работе. В 1908 году вновь арестована за участие в организации побега политзаключённых пермской тюрьмы, отправлена в ссылку в Иркутскую область. Из ссылки бежала и вновь арестована в Саратове. В 1909 году в Перми была судима за побег из ссылки и приговорена к трём годам каторги. Вскоре вновь суд над ней по делу военной организации РСДРП — четыре года каторги и ссылка на вечное поселение в Сибирь. Каторгу отбывала в пермской каторжной тюрьме. В 1913 году этапом была отправлена в Якутскую область. Из ссылки К. И. Кирсанову освободила Февральская революция. Партия посылает её на Северный Урал, в Надеждинск. В годы гражданской войны она член Военной коллегии Богословского горного округа по борьбе с контрреволюцией. С Урала отзывается в Москву, где работает секретарём Хамовнического райкома партии. По партийной мобилизации К. И. Кирсанова в 1920 году направлена в Омск секретарём горкома. В 1922 году по возвращении в Москву назначена заместителем ректора Коммунистического университета имени Я. М. Свердлова. В 1933 году за работу среди женщин награждена орденом Ленина. Долгие годы работала в отделе пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Пламенный пропагандист и агитатор, видный деятель международного женского движения.
Михалыч
Остроконечную крышу здания пермской губернской тюрьмы она увидела сразу, как только вышла на Вознесенскую улицу. Холодный ветер с колючим снегом, налетевший с низины, заставил девушку поглубже надвинуть смушковую кубанку и поднять воротник жакета. Она потёрла вязаной рукавичкой раскрасневшиеся на морозе щёки и прибавила шагу.
Грузно оседая на рессорах и поднимая искристую морозную мглу, проехала тюремная карета с глухо зашторенными окнами.
Девушка поспешно перешла улицу и оказалась на узенькой тропке Анастасьевского садика. В этот пасмурный день оголённые тополя и липы чернели сиротливо, подчёркивая суровость тюремного здания.
По Анастасьевскому садику с разных сторон были протоптаны тропинки, и все они, словно лучи, сходились у тюремных железных ворот. Клавдия, стряхнув снег с жакета, отворила дверь в канцелярию, и её тотчас оглушил разноголосый шум свиданной комнаты.
Женщины и дети торопливо и сбивчиво пытались что-то объяснить подслеповатому седому надзирателю, принимавшему передачи за узким столом. Клавдия заняла очередь за сгорбленной старушкой в салопе.
Пермская губернская тюрьма переполнена. Комнату для свиданий делила железная решётка, частая и ржавая. Параллельно решётке тянулся деревянный невысокий барьер, гладко отполированный локтями, к которому допускались посетители. Между решёткой и барьером по узкому коридору прохаживался старший надзиратель.
В красном углу перед иконой божьей матери в серебряном окладе светилась лампада.
Старушка в салопе молча поставила на стол кошёлку и туесок с молоком. Негнущимися узловатыми пальцами вынула из кошёлки белый узелок.
— Трофимову, сынку, на башню… — проговорила она, и сморщенное лицо её затряслось.
Надзиратель короткими толстыми пальцами поворошил узелок, разломил буханку ситного, заглянул в туесок. Потом поднял голову и решительно отодвинул котелок с пельменями.
— Знаешь ведь, старая, пельмени-то в котелке не положено.
— Сынок просил. Его любимые. Прими, батюшка, век буду бога молить. — Она низко поклонилась.
Надзиратель насупился, помедлил и молча сунул передачу в большую плетёную корзину.
Этого надзирателя Клавдия знала: человек не злой, но служака ревностный. И сегодня, увидев его на дежурстве, огорчилась: у неё в туеске стальные пилки, а в двойном деревянном дне записка о положении дел в Пермском комитете…
— Студенту Льву Герцу, в крепость, — сказала Клавдия, когда подошла её очередь. — Жениху моему… — И, поставив туесок на стол, принялась вынимать из кошёлки ситный, баранки, домашнее печенье.