Хозяйка вспомнила тон и тембр того куриного сигнала опасности: да, очень похоже на возглас поперхнувшегося Киса!
Немного погодя, когда Питкин уже успокоился, Хозяйка нарочно сказала по-куриному: «К-х-а-рр!» И Питкин снова пришел в ужас и побежал прятаться!
— Интересно, — сказала задумчиво Хозяйка, — сколько его бабушек, пра- и прапрабабушек, дедов и прадедов вывелось в инкубаторе…
— А что? — спросил Кис.
— А то, что вряд ли кто-нибудь из них слышал этот сигнал. А вот память о нем не исчезла. Конечно, это уже и не память — это инстинкт, — объяснила она Кису. — Так называется это свойство — знать и уметь то, чему тебя не учили, о чем ты не знаешь, но знали и умели тысячи твоих предков и передали своим потомкам по наследству. Ну, как умение махать крыльями или искать корм, рыться в земле. Но в этом хоть потребность есть. А память об угрозе… Которая уж давно и не грозит…
— Да-а! — позавидовал Кис Питкину. — Хорошо устроились! Не то что мы, люди. У нас ходить — и то надо учиться! А уж читать! Писать! Нет чтобы все по наследству передать своему сыночку!! Как взял бы в руки карандаш, так и пошел шпарить без ошибки! Без единой! Вот это было бы да! Как думаешь, Питкин?
«Пит! Пит!» — ответил Питкин и постарался взлететь к Кису на колени.
Питкин умел все. Ни разу не ступавший по земле, он пытался купаться, как в земле, на газетных снимках, их-то и принимая за теплую земляную ванну. Газеты расстилались для него под окном, где на полу особенно долго держалось солнышко. Черные газетные снимки нагревались сильнее, вот Питкин и думал, что это хорошо прогретая земля или пыль, в которой, как известно, очень любят купаться куры. Смешно было смотреть на купающегося Питкина: все движения его были такими, как если бы под ним и вправду рассыпалась рыхлая земля. Он «взрыхлял» газетный снимок ногами, напрягая когтистые лапы. Потом, прилегши на грудь и откинув обе ноги в сторону, взбивал крыльями эту «землю»; он встопорщивал все перышки, чтоб «земля» приникала к самой коже, омывала бы ее как следует. Потом он резко встряхивался, выбивая пыль и землю из перьев.
Выкупавшись, Питкин блаженно млел в своей «ванне» на солнышке, закрыв глаза, вытянув ноги и раскинув крылья.
Питкин «помнил» и то, что с наступлением темноты курам на земле грозит опасность и, значит, следует искать место для ночлега где повыше — на ветках деревьев. Еще засветло Питкин принимался искать это «дерево». Взлетев на табурет, он перебирался с него на стол. Отсюда пытался взлететь на кухонную полку, роняя кастрюли и сковороды, устраивая страшный трам-та-ра-рам. Но этот грохот его не пугал и не останавливал. Он продолжал свой путь наверх.
Его выручали Кис и Хозяйка. Приговаривая: «Бедный ты наш, глупый Питкин! Ведь это тебе не деревья!» — они брали его на руки и укладывали спать в коробку.
Однажды, когда Кис и Хозяйка задержались где-то допоздна, Питкин разгромил всю кухню. Кастрюли и сковородки, банки с крупами и сама крупа, цветы из расколовшихся горшков и земля вперемешку с куриным пометом были раскиданы по всему полу, столам и табуретам. А на самой верхней полке восседал Питкин и взирал на учиненный им же самим разгром с видом кротким и невинным.
Кис и Хозяйка лишились дара речи, а потом принялись хохотать: уж очень смешно посматривал Питкин со своей недосягаемой высоты!
— Ничего не поделаешь, у нас инстинкт! — приговаривал Кис, подбирая черепки и кастрюльки.
Но несмотря на свои инстинкты, Питкин был на редкость смышлен. Ведь вообще-то у кур по части ума репутация неважная. В самом деле, если кто-нибудь из вас гонял кур с огорода, то знает, какие это бестолковые существа, особенно петухи. Петух будет метаться туда и сюда, то и дело пробегая мимо открытой калитки или лаза, сквозь который он и проник в огород. Не сразу сообразит он, что и через плетень перелететь ему вполне по силам.
Питкин же с одного разу запоминал, что к чему. Берет однажды Хозяйка веник, чтобы пол подмести, а Питкин, который, по своему обыкновению, ходил за ней, ка-ак бросится вон! Будто ему сказали «к-х-а-рр» куриным голосом.
— Ты что, Питкин? — спросила Хозяйка.
А он ничего не говорит и к ней не идет. Тогда она пошла за ним, а веник из рук не выпускает. Питкин — от нее! В панике!