Уничтожение клана Тайдулы стало одним из первых драматических аккордов «Великой Замятни», во время которой ханы сменялись чуть ли не ежегодно и Золотая Орда, погрязшая в раздорах, начала клониться к упадку. «Великая Замятня», превратившая жизнь степняков в сплошную кровавую чехарду, подтвердила неприятную суровую истину: селекция наследников в каждом поколении детей из ханских гаремов, оставлявшая единственного законного претендента на трон, хоть и была негуманной, но далеко не самой трагической развязкой из возможных. Населению Орды было проще смириться с тайными убийствами в узкой группе ханских детей, нежели участвовать в непрерывной войне враждующих кланов, охватывающей всю страну. В похожих условиях и действия Тайдулы в Сарае, и действия Роксоланы в Стамбуле не выглядят из ряда вон выходящей персональной жестокостью, а укладываются в жестокую логику своих обществ.
«Женский Султанат» и его супергероиня. Кёсем-валиде-султан
То, что правление могущественной Тайдулы, игравшей роль «серой кардинальши» при нескольких ханах, закончилось «Великой Замятней», перекликается с нетолерантными выводами некоторых турецких историков. Например, Ахмет Алтынай уверен в том, что упадок Османской империи был вызван «Женским Султанатом» – тем периодом в истории Турции, когда роль султанских жён и особенно матерей в управлении оказалась особенно значительной. Внешне это выглядит именно так: начиная с «Золотого века», когда Сулейман Великолепный приблизил к себе Роксолану-Хюррем, турецкие успехи оказываются всё менее и менее внушительными.
Однако считать причиной начавшегося упадка возвышение женщин – явная предвзятость. В эпоху «Женского султаната», с середины 1530‐х годов (успех Роксоланы) вплоть до начала 1660‐х годов, когда влияние женщин пошло на убыль, Османская империя всё-таки продолжала расти. Переломной точкой стало поражение под Веной в 1683 году, – хотя к тому времени в Блистательной Порте уже два десятилетия царил прочный патриархат. Падение продолжалось и дальше, из века в век, несмотря на политическую скромность последующих султанш. Поэтому искать причину заката великого государства Османов в феномене «Женского султаната» нелогично. Скорее, напрашивается другая закономерность: когда империя достигла своего величия, и к прямолинейным военным задачам добавились многочисленные и отнюдь не столь героические управленческие, в том числе – необходимость поддерживать равновесие между окружающими трон придворными группировками, в Стамбуле были востребованы специфические способности женщин-политиков.
Самой успешной и могущественной представительницей «Женского султаната» признана Махпейкер, вошедшая в историю под прозвищем Кёсем – «Любимица», главная жена султана Ахмеда. Иностранные свидетели отмечают исключительный такт Кёсем и её способность к тонкой психологической манипуляции своим властелином. Так, венецианский посол Симон Контарини отмечал, что «она сдерживает себя с большой мудростью от слишком частых разговоров с султаном о серьёзных делах и делах государства», делая вывод, что именно ненавязчивость Кёсем и демонстративное невмешательство в политику сблизили её с хозяином Османской империи, не терпевшим никаких посягательств на его единоличную власть. Вместе с тем, как признаёт другой посол, Кристоф Вальер: «Она может творить с султаном всё, что пожелает, и полностью завладела его сердцем, и ей ни в чём нет отказа». Так проявлялось гениальное женское умение управлять супругом исподволь, согласно русской поговорке «муж голова, жена шея», когда первенство мужчины не подвергается сомнению, но жена обладает возможностью повернуть ход его мысли в нужном направлении.
С Кёсем также принято связывать милосердные исключения из бесчеловечной логики гаремной вендетты. В частности, молва утверждает, что именно благодаря заступничеству своей фаворитки Ахмед совершил редкий акт гуманизма – сохранил жизнь брату Мустафе (в то время как, например, отец Ахмеда ради удержания власти расправился с девятнадцатью братьями). Похоже, долг помилованного наследника оказался платежом красен – сменив брата на троне, он оставил в живых Кёсем и её детей, всего лишь удалив их из дворца в весьма почётную ссылку. Правда, вчерашней султанше приходилось то и дело вскрывать заговоры враждебных партий, пытавшихся отравить её сыновей – но это были лишь интриги за спиной Мустафы, который ни разу не дал прямого приказа и даже намёка на убийство.