Вся эта история вроде бы посвящена успехам и неудачам сильного пола, но нельзя ни на секунду забывать, что в основе описанного антропологами триумфа наших предков лежало признание приоритетного права женщины на выбор. Именно женщины, превратившись из послушных исполнительниц воли «альфа-самцов» в активных строительниц своей судьбы, выбрали нас таких, какие мы сейчас – выбрали Человека Разумного.
Правда, став разумными благодаря разборчивости своих праматерей в незапамятные века, ныне, уже в историческое время, далеко не все мужчины бережно пользуются этим драгоценным даром и нет-нет, да пытаются свернуть на путь гориллы. Но это уже совсем другая история.
Мы же запомним то, что выбор женщины – великая привилегия, открывающая невероятное окно возможностей. И этот выбор может работать не только в первобытной эволюции, но и в современной политике.
Глава 3
Загадка матриархата
Было время, когда миром правили женщины…
Для кого-то эта фраза звучит как напоминание о желанном «золотом веке», который может и должен вернуться.
Кто-то, отталкиваясь от первобытного матриархата, лелеет убеждение в том, что именно власть мужчин – символ прогресса.
Кто-то просто видит в этом явлении археологический факт, историческую данность, не поддающиеся каким-либо измерениям в категориях «хуже – лучше».
Но существовало ли царство женщин на самом деле или оно – всего лишь легенда, порождённая исключительно игрой пристрастного воображения?
Отблески «Золотого века женщин»
Для русского читателя, особенно принадлежащего старшему поколению, знакомство с матриархатом чаще всего начиналось с классики марксизма, с хрестоматийного труда Фридриха Энгельса «О происхождении семьи, частной собственности и государства». Энгельс, в свою очередь, ссылался на исследования Бахофена и Моргана, изучавших жизнь аборигенов Северной Америки, Океании и иных уголков планеты, удалённых от центров цивилизации XIX века. Нельзя сказать, что эти социологи первобытной жизни обнаружили где-либо матриархат в чистом виде, но они пытались реконструировать исчезнувшие общества по следам традиции, по пережиткам – подобно тому, как палеонтологи реконструировали образы древних животных по отдельным сохранившимся костям мезозойской эры.
На господство женщин, имевшее место в ушедшие эпохи, явственно намекали многие обычаи индейских и тихоокеанских народов, казавшиеся странными патриархальным европейцам. О былом первенстве женщин говорили такие принципы, как наследование имущества по материнской линии или более тесные связи с родственниками по матери, непривычные в Старом Свете.
Особенно же белых пришельцев удивляла широко распространённая матрилокальность – обычай жениха после брака поселяться в доме невесты, присоединяясь к её клану. Очевидно, это не способствовало высокому социальному статусу молодых мужчин в новой семье. Например, в племени сенека (населявшем берега озера Онтарио) принятые мужья и вовсе существовали на птичьих правах. «Горе тому злополучному мужу или любовнику, который был слишком ленив или неловок и не вносил своей доли в общий запас. Сколько бы ни было у него в доме детей или принадлежащего ему имущества, всё равно он каждую минуту мог ждать приказания связать свой узел и убираться прочь», – свидетельствует проповедовавший среди индейцев сенека миссионер Ашер Райт.
Когда отцов много, а мать одна
Столкнувшись с подобными явлениями, авторы, на которых ссылается Энгельс, объяснили непривычный феномен просто. По их мнению, в ранних обществах, ещё не просвещённых в достаточной мере, не ограниченных строгой моралью и семейным правом, часто практиковались неупорядоченные половые связи. Позже они переросли в освящённые первобытной моралью групповые сожительства, когда несколько мужчин и женщин формировали одну замкнутую семью с равной доступностью всех входящих в неё партнёров.
При таких отношениях установить персональное отцовство не представлялось возможным, и дети хорошо знали только свою мать, которая их выносила, родила и выкормила. Соответственно, вырастая, молодые мужчины, составлявшие главную воинскую силу, признавали авторитет единственного человека, чья любовь окружала их с детства – родной матери. По крайней мере, единственная мать была для них намного дороже в гораздо большей степени, чем сравнительно обезличенный «коллективный отец». Отсюда следовал вывод – первобытные племена возглавлялись не патриархамистарейшинами, а пожилыми многодетными матриархами.