Доктрина русского православия, официальной религии, поддерживала эту гендерную сегрегацию, сообщая женщинам весьма противоречивый посыл. Она провозглашала женщин грешницами — распутными, коварными подстрекательницами похоти и скверны. В церковных проповедях женщину именовали «змеиным логовом», «неисцелимым недугом» и «пособницей диавола» [Bisha, Gheith, Holden, Wagner 2002: 22]. Такие высказывания внушали мужчинам страх перед женщинами и недоверие к ним, а заодно и стремление контролировать их сексуальность, чтобы оградить семью от бесчестья и общество от разрушения. Однако русское православие предлагало и положительный образец — добродетельную женщину, все свойства которой были диаметрально противоположны свойствам ее грешной сестры. Добродетельная женщина была скромна и трудолюбива, набожна и целомудренна, предана дому и детям и покорна мужу. Добродетельная женщина щедро помогала нуждающимся и использовала близость к сильным мира сего для защиты слабых и угнетенных. «Домострой» — руководство по ведению домашнего хозяйства, написанное в XVI веке и рассчитанное на читателей из высших сословий, — изображал в качестве идеала жену, держащую в своих руках хозяйство в доме и ведущую едва ли не затворнический образ жизни. «Если дарует Бог жену добрую, получше то камня драгоценного», — так, с цитаты из «Книги притчей Соломоновых», начинается раздел «Похвала женам» [Дмитриев 1994]. Церковь внесла свой вклад и в духовное возвышение цариц, отождествляя их не с греховностью, а с известными православными женщинами-святыми.
Женщины-святые, принявшие мученическую смерть за веру, служили для религиозных женщин высочайшим примером. В житиях святых — книгах, которые чаще всего читались в набожных домах, — они видели образы, воплощающие духовную силу и самоотверженный аскетизм. Святые, беззаветно преданные высшему идеалу, не отступались от своих убеждений даже перед лицом гонений и мук. Такие образы, призванные восславить благочестие, призывали женщин к покорности, однако в то же время могли подтолкнуть и к бунту. Именно они вдохновили весьма состоятельную вдову Феодосию Морозову (1632–1675) на то, чтобы стать мученицей за свои убеждения. В 1660-х годах Русская православная церковь провела модернизационные реформы, пересмотрела и унифицировала литургические обряды, что вызвало ожесточенное сопротивление. Морозова стала самой известной противницей реформ. В борьбе за сохранение древних религиозных обрядов она отказалась повиноваться как религиозным, так и светским властям, несмотря на все призывы родственников покориться. Благодаря огромному состоянию и относительной свободе, которой она пользовалась как вдова, Морозова превратила свой московский особняк в своего рода убежище для раскольников и центр производства и распространения раскольнических сочинений. Впоследствии она стала монахиней. Арестованная в 1672 году вместе с двумя другими главными раскольницами и подвергнутая пыткам, Морозова отказалась отречься от своих убеждений. Вместе с двумя сообщницами ее сослали в дальний монастырь, где всех трех заморили голодом в яме [Ziolkowski 2000]. Старообрядцы, как называли раскольников, признали Морозову святой. Ее биография, написанная примерно в 1674–1675 годах, широко распространялась в списках и стала ключевым текстом в идеологии старообрядчества.
Сводная сестра Петра Великого, Софья, может служить еще одним примером бунтарки, но уже в другом религиозном ключе. Вначале в качестве регентши при своих малолетних братьях (Иване и будущем царе Петре), а затем постепенно обретая все бо́льшую самостоятельность, Софья правила Россией с 1682 по 1689 год. Власть Софьи описывалась в женских терминах, что должно было демонстрировать ценность ее пребывания на престоле. Так, подчеркивание благочестия и аскетизма царицы опиралось на мифы и ритуалы, связанные с царским теремом. Распространение той власти, которой царицы издавна пользовались в качестве духовных помощниц, на светскую политическую сферу подкрепляло претензии Софьи на прямое правление [Tyh ret 2001: 139–169]. В 1689 году войска Петра Великого свергли ее власть. Остаток жизни Софья провела в заточении в женском монастыре — обычная участь слишком дерзких или неугодных женщин.