После провала этой затеи семейство Кинских запретило матери и дочери совершать марьяжные гастроли, в них видели подрыв репутации. Им были предложены апанаж и крыша над головой в Гёрце. Берта, уже тридцатилетняя, принимает решение поступить в дом барона Зутнера, где ей предстояло стать гувернанткой и компаньонкой четырех девиц — пятнадцати, семнадцати, восемнадцати и двадцати лет. В семье было также три сына. Глава семейства барон Карл Гундаккар фон Зутнер питал верноподданнические чувства к императору, приютившему эту семью после бегства от революции 1848 года в лесном замке Харманнсдорф. В непосредственной близости от замка находился главный источник богатства Зутнеров — цогельдорфские каменоломни, где среди прочего добывали камень для строительства музеев истории искусств и естественной истории, а также для статуй Геракла на Михаэлерплатц. Зимой семейство Зутнеров жило в особняке на Кановагассе. 1873 год, когда Берта впервые переступила порог их дома, был годом Венской всемирной выставки и колоссального биржевого краха, в результате которого дом Зутнеров, как и большинство богатых семейств, потерпел немалые убытки. Так как семья почти не реагировала на изменившиеся обстоятельства и продолжала жить на широкую ногу, не желая расставаться с роскошным особняком на Кановагассе, финансовые затруднения становились все тяжелее.
Новая гувернантка быстро нашла путь к сердцу своего покровителя. Веселую и приятно полноватую Берту в доме любовно окрестили «Boulotte» (Толстушка). Вскоре возникла взаимная симпатия между воспитательницей и младшим сыном барона Артуром, это чувство переросло в любовь, несмотря на разницу в возрасте: Берта была на семь лет старше. От молодых Зутнеров это тщательно скрывалось, поэтому в течение трех лет любовникам удавалось хранить свою тайну и от родителей.
Дружба Берты с мингрельской княгиней, уже вернувшейся на родину, за это время нисколько не ослабла. Между ними идет интенсивная переписка, Берта все снова и снова получает приглашение посетить Грузию. Эти приглашения играют определенную роль в судьбоносном эпизоде, который имеет место после раскрытия тайны и в изображении Берты выглядит так:
«…То, что разрешения на брак со стороны родителей ждать не приходится, я знала всегда. Ни гроша за душой, на семь лет старше… и он: без должности и тоже без средств, но имеющий основания и многие данные, чтобы рассчитывать на блестящую партию, — все девицы увлекались им. Могла ли я быть губительницей чужой судьбы? Это никогда не входило в мои планы — миг расставания должен был наступить. И вот, когда тайное стало наполовину явным, пришло время разрыва. Решение было мучительным. Я напрягла все свои силы и сказала баронессе:
— Я покину ваш дом. В Мингрелию мне тоже пока нельзя, замок будет обустроен только через год. Не могли бы вы дать мне рекомендацию в Лондон, я бы подыскала там место, подальше от Вены.
— Хорошо, дитя мое, — ласково ответила баронесса, — я вас понимаю. Знаете, в сегодняшней газете я прочла объявление, может быть, это вам подойдет. Вы не хотите откликнуться?
Объявление гласило:
„Весьма состоятельный, высокообразованный пожилой господин, проживающий в Париже, ищет владеющую языками даму зрелого возраста в качестве секретарши и для присмотра за домашним хозяйством…“»[45]
Весьма состоятельный, высокообразованный господин оказался не кем иным, как Альфредом Нобелем. Мечта о всесилии, путь к которому открыло очень большое состояние, казалось, вновь замаячила в самом привлекательном виде. Но молодая женщина была уже иной.
Приехав в Париж, графиня по предложению Нобеля устроилась в отеле, так как предназначенные ей комнаты в его особняке еще не были отделаны. Ни один день не обходился без встреч. Берта рассказывает Нобелю о своей любви к Артуру фон Зутнеру. Нобель на неделю уезжает в Стокгольм только для того, чтобы Берта могла разобраться в своих чувствах. Связь с Нобелем, которая казалась почти реальностью, могла бы стать свершением всех желаний, что несколько лет назад владели всеми ее помыслами и всей ее жизнью. Она же просто уехала из Парижа, отправив Нобелю письмо, объяснявшее все, и сделала выбор в пользу любви к Артуру и крайне неопределенного будущего.
Вернувшись на родину, Берта останавливается на полгода у своих моравских родственников. Семейство Зутнеров, за исключением, конечно, Артура, не должно было ничего знать о ее возвращении. Через шесть месяцев приготовления к венчанию и бегству были завершены. Мингрелия продолжала звать, и 12 июня 1876 года Берта, графиня Кинская, и барон Артур Гундаккар фон Зутнер обвенчались в церкви св. Эгида в Гумпендорфе: