– Подумаешь, новое звание, да какой-то там говяный оклад!
Она уж чуть было не ляпнула, что его любых новых окладов и за год не наберётся на столько, чтобы купить одну шубу, какую ей некогда подарил Эдуард Перфильевич, да вовремя прикусила язык.
– Ещё называешься любимым мужчиной, – продолжила она после секундной запинки, – а сам и не видишь, какие сегодня чулки на любимой женщине!.. – с этими словами Марианна потянула к верху свою юбчонку, демонстрируя сразу и все оные прелести.
Тут уж Непримерову поневоле пришлось забыть об «Ореховой». Они допили её попозже, а потом Марианна неожиданно для него засобиралась домой.
– Всё, дорогой, пока! Сегодня я обещала мужу… Ну, в общем, у нас есть дела, – напрочь отмела она все просьбы Викентия, чтобы задержаться ещё. – Сегодня я приходила с единственной целью – вернуть тебя к жизни! – Марианна хмыкнула и выразительно щёлкнула накрашенным ногтем по опорожнённой бутылке, а затем принялась натягивать на себя свои джинсы. В прихожей она чуть не шлёпнулась на пол, запнувшись о свои же, брошенные там, сапоги.
Сейчас Залихванова и на самом деле спешила – на семь часов вечера её пригласил к себе Эдуард Перфильевич, поэтому нужно было успеть принять ванну, подвести глаза, накрасить губы и подправить причёску – да не абы как! «Чтобы старый дуралей загорелся желанием и в этот раз преподнести путёвый подарочек!» – цинично подумала она.
Глава четвертая
Прапорщик Колька Леденцов с Залихвановой столкнулся на площади Труда, когда бежал в магазин за хлебом. С Мариашкой, как называл он её ещё до призыва на действительную, не виделся Корявый давненько и мог бы запросто проскочить мимо, но они буквально перегородили друг другу путь. В сапогах выше колена и одуряющей мини, с шикарной сумкой через плечо, с накрашенными глазами и наманикюренными пальчиками – в ней и впрямь было весьма мудрёно признать прежнюю Мариашку. Похоже, бывшая Колькина подружка не очень обрадовалась внезапной встрече: она здорово торопилась и целиком запрограммировалась на свидание с Эдуардом Перфильевичем, намереваясь позвонить в дверь его квартиры в точно назначенный час.
– Да ладно ты!.. – в ответ на её «некогда» на всю площадь хохотнул Корявый. – Полчаса, говоришь… Ну и в самый раз! – с решимостью в голосе заверил он и, ухватив за руку, потянул за собой, позабыв про хлеб. – Мне и надо то всего пять минут… Ноги на плечи, прямо не снимая этих сказочных сапожек, и все дела! Главное, ты ими уши мне не натри! Ха-ха-ха!
– Тише ты, идиот! – попыталась приструнить его Марианна, уже поспешая за ним вслед, а то на них итак обернулись двое каких-то прохожих. – И ещё, как хочешь, а через пятнадцать минут я от тебя убегаю, понял?! Меня люди серьёзные ждут, а тебе приспичило!
– Да ладно тебе брыкаться! Через четверть часа, так и быть, отпущу, – милостиво пообещал Колька. – К Непримерову-то находишь время бегать от мужа средь бела дня! – огорошил он Залихванову такой информированностью. – Глазёнки-то чего выпучила?! Давно не виделись с тобой? Ха! У меня агентурная сеть работает, не будь я прапорщик Леденцов! – веско заключил он и усмехнулся.
Однако, к явной Колькиной досаде, в его комнате, закинув ногу на ногу, скучала Наташка Костромская – общая их подруга.
– А Мариаха тебе к чему? – ровным голосом, но и не думая с ним здороваться, осведомилась она.
– Силком потащил, кобель! – первой заоправдывалась Залихванова. – Всё, чао! Я сбегаю! – и Марианна тут же устремилась к двери.
Из-за этой досадной задержки к Габулаеву она опоздала, тем более, что все частники и такси словно провалились под землю. Собственно, и опоздала-то она всего ничего, однако на её настойчивые звонки двери хозяин не открывал. Марианна уже собиралась отбыть восвояси, но в последний момент нажала на дверь рукой, и тут оказалось, что она не заперта. Немало этому удивившись, Залихванова тем не менее сразу переступила порог квартиры, но вскоре вылетела оттуда, как пробка, трясясь от испуга.
Домой Марианна не пошла, а ещё долго носилась по городу и, в конце концов, оказалась перед стеклянной дверью ресторана. Швейцар учтиво проводил её в холл, и она вручила ему новенькую ассигнацию. Ресторанный страж вовсе растаял в любезной улыбке и лично провёл её в зал и усадил за одним из пустующих столиков. За этим столиком Марианна от столь душевного потрясения и набралась водки, вина и шампанского, да так набралась, что запела: «Расцвела под окошком белоснежная вишня…» Пела она, вероятно, так трогательно, что это пение прорезало расстояние, потому что перед столиком предстала вдруг Костромская. Без тени ехидства или даже ухмылки она внимательно оглядела подружку на транспортабельность и, видимо убедившись, что та крайне неудовлетворительна, пригласила на помощь таксиста, с которым приехала.