Избавившись от пут, пленник молча сидел какое-то время просто привалившись спиной к стене, потом наконец потряс кистями рук и осторожно ощупал разбитую голову, словно и вовсе забыл о своём освободителе. С трудом отплёвываясь липко кровянистой слюной, он всё-таки произнёс неожиданно тонким голосом:
– Дайте напиться, чёрт возьми! Это всё ваши проклятые зэки, в рот их и в нос!
Осушив алюминиевую кружку воды, незнакомец поднялся и пару минут топтался на месте, разминая ноги и одновременно вздёргивая плечами.
– Сейчас я солдат и прапорщиков позову, мы живо установим виновных! – зашебутился начальник ЧИС.
Но только он завершил свою фразу, как заполучил мастерский удар ногою в грудь.
Лишь минут через двадцать очухался незадачливый интендант от «благодарности» незнакомца да и то лишь при помощи невыносимого поросячьего визга. Испуганный, весь в навозе и прочей мерзости, без фуражки примчался в штаб начальник ЧИС. Тогда-то срочно и началась проверка всего состава осуждённых. Вначале пересчитывали подряд все отряды. Когда всё-таки убедились, что нет лишь двоих бесконвойников, зам по РОР принялся изучать документы исчезнувших и при этом никак не мог взять в толк, как их расконвоировали с такими сроками! Затем ещё три часа кряду разыскивали хозяина и командира роты, и только после бесплодных попыток хотя бы найти их следы зам по режимно-оперативной работе осмелился позвонить в управление исправительных дел. И лишь тогда в воинской части внутренних войск и в отделении милиции объявили полную боевую тревогу.
Ну а пока в Татьяновске дым валил коромыслом, вся бравая пятёрка благополучно высадилась в Москве. Приказав Залихванову, Витязю и Непримерову ожидать их возвращения у арки дома № 10 по Большой Садовой, что почти что напротив гостиницы «Пекин», Дунаев и Усковец юркнули в упомянутую арку и скрылись в одном из подъездов большого и мрачного дома. Когда прошло два часа ожидания, первым, как ни странно, забеспокоился лейтенант Непримеров. Ещё часа два пролетели в пустых хождениях по подъездам и прилегающим к дому дворам. Только к вечеру одураченная тройка решилась обратиться в управление исправительных дел Российской Федерации, где, сбиваясь и перебивая друг друга, офицеры всё-таки втолковали суть дела дежурившему там подполковнику. Ещё в начале рассказа сей троицы дежурный принялся нервно потеребливать мочку своего уха; в его середине он уже то и дело скрёб затылок всей пятернёй; а когда те завершили повествование, его по-настоящему заколотила нервная дрожь. В конце концов подполковник пообещал всё выяснить, оставив рассказчиков на попечение какого-то майора; а когда вернулся назад, то был уже не один, а с тремя лейтенантами, которые сразу и арестовали своих коллег с периферии.
На первом же допросе у следователя инспектор Непримеров, дрожащим голосом и чуть не плача, поведал тому всё от и до, в том числе и о том, как какая-то мафия требовала у его любовницы золотые монеты. И всё причитал: «Гипноз, какой-то гипноз!..» Вначале следователь военной прокуратуры так и решил, что это такой же бред сивой кобылы, как и вся история, что приключилась с идиотами в офицерских погонах; но поразмыслив, надумал всё-таки позвонить в Татьяновск. Через считанные минуты об этом звонке знал Яснов и тогда же решил связаться по телефону с женой, однако ему ответили, что Елена Владимировна где-то отсутствует.
А Дунаев и Усковец, сумевшие беспрепятственно скрыться от горе-блюстителей закона, покинув дом № 10 на Большой Садовой через чёрный ход одного из подъездов, вновь прибыли на вокзал, забрали из камеры хранения оставленный там саквояж с оружием и вскоре вновь вернулись в милый их сердцу Татьяновск. Жизнь Дунаева была достаточно тесно связана с этим городом; что же касалось его напарника, то тому было совершенно без разницы, куда ехать, и тащился он теперь за Олегом, как нитка за иголкой.
Не мешкая, по прибытии в город путешественники наняли частника, которого Дунаев попросил отвезти их в деревню Подгорново. В общем-то Олег случайно вспомнил об этой деревне; хотя, с другой стороны, не совсем уж случайно пришла ему в голову мысль устремиться в Подгорново: ведь именно там он обрёл себе пристанище, когда сбежал от конвоя при посадке в столыпин. Там же судьба свела его с Наташкой, которая прочно засела в его голове; и теперь, когда он ехал в Подгорново, он надеялся на новую встречу с ней, прикидывая заодно и саму возможность отсидеться нужное время в домике её бабки.