– Если мы соберём работников милиции, вы узнаете среди них того, кому отдавали заявления?
– Да бросьте вы, девушка, такую затею! Надоела мне пустая возня! А если вы чего и добьётесь, так потом меня ещё и по судам года два будут таскать!
– Ну нет уж! – принялась урезонивать потерпевшего Елена Владимировна. – Вы честный человек, ветеран труда, вы просто не имеете права махнуть на это дело рукой. Правонарушители обязаны быть наказанными, а в том числе и сотрудник милиции, проявивший безалаберность, если не что-то худшее.
Но доводы следовательши действия не возымели – пенсионер почему-то упёрся. Так не солоно хлебавши она и ушла от Иванова, попросив напоследок всё же подумать, а с тем и пообещав наведаться к нему ещё раз.
Её следующий визит был к Костромской Н.П.
Дверь Ясновой открыла сама хозяйка, которая со времени их последней встречи на удивление мало изменилась. Правда сейчас она была облачена в шикарный халат. Судя по секундному замешательству, отразившемуся на лице Ясновой, Елену Владимировну она тоже сразу узнала, хотя в последнее время та совершенно изменила причёску.
– Нам необходимо побеседовать, – проговорила Лена, даже не пытаясь доставать своё удостоверение.
– Проходи, чего уж… – хозяйка обречённо вздохнула. – Спешу высказать догадку по поводу нежданной аудиенции… Небось старый хрыч не успокоится?.. И угощение ему приносили, и деньги предлагали для ремонта его сраного драндулета! Как ты думаешь, чего вообще этот мерин хочет? – она разговаривала со следовательшей в прежней манере, как будто бы та доводилась ей подружкой.
Стоило Ясновой пройти вслед за Костромской в комнату, как ей бросилась в глаза белая видеокамера, лежавшая на журнальном столике.
«Очень похоже, что именно эта самая штуковина как раз и исчезла из квартиры покойного… – подумала Лена. – Обстоятельство, короче, более, чем настораживающее, но ещё никакой не факт, потому что между Габулаевым и Костромской существовала определённая связь; и тот мог запросто подарить смазливой даме свою видеокамеру, с его-то достатком. И то, что подарок мог быть вручён накануне смерти – скорее всего, только бы подтверждало, что Габулаев собирался ТУДА добровольно».
Присев на предложенный стул, Яснова спросила:
– Как давно вы знакомы с Сотовым?
– Первый раз о таком слышу! – Наташка выудила из кармашка халата конфету и, освободив от обёртки, бесцеремонно забросила её в рот.
– Несерьёзное начало, Наталья! – Яснова поморщилась и, отделяя каждое слово, напомнила: – Он сидел за рулём «Волги», когда вы попали в аварию.
– А-а-а! Так бы и сказала, что это фамилия того шоферюги-идиота! – воскликнула Костромская, по-прежнему продолжая придуриваться и закидывая в таких случаях ногу на ногу по своей неизменной привычке.
– Значит, не знаешь Сотова? И Габулаева тоже не знаешь?! – вкрадчиво, с ударением на последней фамилии и постепенно повышая голос, задала Елена второй вопрос.
– Ясное дело, не знаю. Живые с покойниками не общаются!
– Исключительно остроумно, – Яснова вздохнула. – Ну ладно, будем считать, что ты не отрицаешь знакомства с Эдуардом Перфильевичем, – подытожила она. – Далее, в отношении Сотова… С чего это вдруг ты с незнакомым шоферюгой потащилась к Иванову в больницу? Ответь без ёрничества, по существу.
– Я женщина компанейская, кому трудно – всегда становлюсь солидарной!
Решив и здесь не тратить пока понапрасну времени, следовательша что-то пометила в своём блокнотике и покинула квартиру Костромской. Лихо поддавая газу своей «восьмёрке», она не прекращала терзаться сомнениями: «Почему соседка покойного об исчезновении видеокамеры заявила сразу, а вот о главном – о пропаже коллекции уникальных золотых монет – вспомнила лишь на следующий день?! Правда она по собственной инициативе пришла в милицию с этой новостью. Надеялась каким-то путём стать самой обладательницей коллекции? А такое случается, когда не самые лучшие помыслы вдруг просыпаются в добропорядочных людях! Человек зачат во грехе… Впрочем, это уже больше из области психологии, а то и вовсе психиатрии. Сейчас первейшая задача – разыскать Сотова, но ещё, прежде того, подсобрать на него досье: кто он и что он!»
Основные справки о Валерии Емельяновиче Сотове Елена навела достаточно быстро: холост; однажды судим, но условно; кандидат в мастера спорта по каратэ; последние полгода трудится сторожем в морге; исключён с третьего курса мединститута за драку, в которой, как утверждали свидетели, вовсе не виноват. Соседи по дому (сведения от участкового) характеризовали его как трезвенника: «ни разу не видели, чтобы тот валялся»; характеристика, конечно, вне критики, но её можно оставить на совести тех соседей. Что ещё? Ежегодно подвергает профилактике свой организм – ездит на Усть-Кедровый курорт. Женщина его посещает одна и та же: по описаниям похожая на Костромскую.