– По твоим логическим выкладкам вроде бы верно, но я тоже в логике не слабак; а ещё просто могу здраво предположить, что жадность тебя, Андрюша, обуяла, жадность, вот ты и полез впереди всех, а то вы и вовсе сработали с Мариашкой на пару! Против тебя неопровержимый факт – никто бы не смог так грамотно вырубить Эдика, – и видно считая, что разговоров достаточно, полюбопытствовал: – Наташка! Скоро там кипяток поспеет?!
Костромская, приблизившись к печке, деловито стянула с чугуна крышку и сообщила:
– Ещё минут пять, Леонид Львович!
Елена, всё это время так и простоявшая в застывшей позе, неожиданно и твёрдо спросила, привалившись спиной к стене:
– Значит, ты убийца двоих человек?! Теперь уж, Андрей, говори всё до конца! Говори, как было на самом деле! Ведь я бы скоро так и так добралась бы до истины!
– Лена! Сестрёнка! Конечно я негодяй… Это я уничтожил протокол об аварии и затёр два заявления. И деньги от Габулаева я получал… Но я никого не убивал, и коллекции монет у меня нет!!! Да, это я ударил деда по шее, вот из-за неё, из-за шлюхи! – и он резким жестом указал в сторону Марианны. – Потому что Габулаев кроме того, что пользовался ею в постели, ещё и начал снимать эту мразь на видео для того, чтобы меня шантажировать в своих целях! Но у тебя ведь есть заключение экспертизы, что он умер не от удара, а от того, что его кто-то удушил, пока он лежал без сознания. А в отношении пенсионера у меня и вовсе есть алиби. Да, я действительно отъезжал на такси от подъезда Эдика, но у меня в том же подъезде живёт подруга Олька Елисеева! Можешь проверить, 29-я квартира. И я ей рассказал, что врезал этому мерзавцу. Ну а Мариашка была любимой дамой Габулаева, и можешь быть уверена, что она давно пообшарила все габулаевские шкафчики, и знала, где он хранит самое драгоценное, да пудрила всем мозги. Теперь о Костромской… С Марианной она знакома гораздо раньше, чем я и все здесь присутствующие. Они на пару перед тобой, Валера, разыграли спектакль, – Обручев повернулся в сторону Сотова, – а ты и клюнул. Украсть монеты они друг с дружкой договорились заранее, но боялись нас; а тут подвернулся непредвиденный случай. Ты ещё сам мне рассказывал, как Костромская случайно в ресторане на Мариашку наткнулась, пьяную в стельку… В какой день это произошло, а?! То-то же! Это для тебя случайно! Только я Габулаеву врезал слегка и ушёл в 29-ю к Ольке – как именно в этот момент две эти стервы и нырнули к нему в квартиру. Сам ты в машине сидел, а откуда тогда гарантия, что Наташка наблюдала за квартирой с площадки верхнего этажа, а не побывала в ней лично? И кстати, не думай, что только ты меня видел, когда я отъезжал от подъезда! Твой-то УАЗик я вмиг засёк, когда ты выруливал из-за углового дома мимо трансформаторной будки! А сейчас решайте, не этих ли сучек надо в кипяточке попарить?! Моментом расколются!
– Ты чё, гомосек, грязь на нас льёшь! – истерически взвизгнула Костромская и запустила в Андрея крышкой, которой был прикрыт чугун с кипятком.
– А ты что это так взбеленилась, а? – усмехнувшись, спросил Устрицын. – Вот уж действительно паскудная ситуация… Ну и компашка у нас подобралась! Отойди от плиты и сядь вон в углу! – резко приказал он Костромской. – И ты тоже, милашка, ступай в угол к подруге, – обратился к Залихвановой Леонид Львович.
В этот момент Марианна и разрыдалась, а вслед за тем грохнулась перед Устрицыным на пол.
– Я покажу вам, где лежат эти монеты, только не трогайте меня! Это всё Наташка гадина, научила меня, как делать! Она лично задушила Перфильевича верёвкой, пока он лежал, не очухавшись!
– Врёшь, змеюка! – завопила Костромская и бросилась к Марианне, готовая вцепиться в лицо, но Сотов опередил Наташку, ударом ногой в бедро возвратив её в угол.
– Дальше рассказывай! – обратился писклявый к Марианне. – Как вы повесили Эдика?
– Я разузнала, что он хранил коллекцию в морозилке, ну мы и решили с Натахой её увести. Договорились, что я приеду к Габулаеву ровно в семь, а она минут на десять позже. А решили так: пока одна будет заправлять ему мозги, другая возьмёт. Ну и вот, приехала я правда с опозданием минут на пять; звонила-звонила – никто не открывает, а когда толкнула дверь, она и раскрылась. В общем, когда я вошла в комнату, Эдик лежал без чувств, но дышал, а Наташка уже что-то хлопотала вокруг него. Приказала закрыть мне входной замок, а сама притащила из кладовой верёвку, петлю сделала – и деду на шею. Потом приложила ухо ему к груди и говорит: «Быстрей надо, а то сердце нормально бьётся, того и гляди придёт в себя мухомор!». Там над дверью шуруп огромный торчал, ну подтащили мы Эдика по паласу, верёвку через тот шуруп перекинули и подтянули его в четыре руки, так что он считай и не трепыхался. Затем я табурет ему под ноги поставила и держала деда, чтоб не упал, пока Натаха привязывала. Коробку с монетами Наташка положила в свою сумку. Сказала, что после у неё дома поделим, а мне дала двести тысяч и приказала идти в кабак на Суворовской. Балдей там, говорит, а я за тобой приеду. Вытолкнула меня за дверь, а я примчалась в ресторан и напилась с расстройства, вот… – Марианна замолчала, покусывая нижнюю губу.