– Я сменю работу, однажды я это уже сделала.
– Но во второй раз у тебя не получится – уж я позабочусь.
– В таком случае, я пойду работать официанткой в бар или в магазин помощницей продавца.
– Если ты откажешься сделать то, о чем я прошу, я постараюсь, чтобы тебя не взяли даже дворником в зоопарк.
– Ты не можешь так поступить… – потрясенно прошептала Лиз.
Джефф расхохотался.
– Уверяю тебя, очень даже могу.
– Честно говоря, меня удивляет, что ты готов тратить столько сил, чтобы мне навредить, – с горечью пробормотала она.
– Мой девиз – не своди себя с ума, своди счеты. Никто не может выставить меня на посмешище и остаться безнаказанным.
– Но при чем тут я?
– Может, ты и не помогала спланировать эту махинацию, я даже уверен, что ты этого не делала, но свою роль в деле ты сыграла. Пусть даже по неведению, но ты приехала сюда и тем самым дала Сандерсу время и возможность ускользнуть. Ты передо мной в долгу, Элизабет, и сделаешь то, что мне нужно. Предупреждаю: в твоих интересах сыграть роль как можно убедительнее. Кстати, до приема осталось три четверти часа, так что, полагаю, тебе пора начать готовиться.
Какое высокомерие! Похоже, он не сомневается, что я покорно подчинюсь его желаниям! Ну нет, так легко я не сдамся!
– Мне нечего надеть, – холодно заявила Лиз. – Я привезла с собой только платье для коктейлей.
– Так надень его. Какого оно цвета?
– Черное.
Лиз с мстительным удовольствием вспомнила, что Джефф терпеть не может черный цвет. Как это часто случалось, он прочел ее мысли по глазам.
– Черное тоже сойдет.
– Если ты заметил, – продолжала Лиз безупречно вежливым тоном, – я немного торопилась покинуть Колдуэлл-Холл и сложила вещи не слишком аккуратно. Боюсь, платье помялось.
– Так надень что-нибудь из вещей Бренды. При всех ее недостатках вкус у нее хороший, а размер у вас примерно одинаковый.
– Я не ношу чужие вещи! – надменно отчеканила Лиз.
– Надевай что хочешь, но, если ты не будешь готова через тридцать минут, я приду и сам тебя одену, – прошипел Джефф и, развернувшись, ушел в свою спальню.
Выдержка изменила Лиз, и она бессильно осела на кровать. Если бы Джефф накричал на нее, хлопнул дверью, ей было бы легче. Но его тихий, с трудом сдерживаемый гнев был куда страшнее. И не она одна так считала. В деловом мире Джефф был известен как человек, который всегда держит эмоции под контролем, никогда не повышает голоса, однако его уважали и побаивались не только сотрудники, но и влиятельные бизнесмены.
Сделав над собой усилие, Лиз взяла себя в руки и встала. Можно не сомневаться, что, если она не соберется вовремя, Джефф осуществит свою угрозу. Поэтому она скрепя сердце побрела в спальню Бренды.
Как Лиз и опасалась, черное платье оказалось в ужасном состоянии. Зря, конечно, она побросала вещи в чемодан как попало, да что теперь толку об этом жалеть… Ничего не поделаешь, придется надеть платье Бренды. Она открыла дверцу огромного гардероба и мрачно уставилась на длинный ряд вешалок с вечерними платьями и на шеренгу туфель соответствующих цветов. Все наряды были ярких расцветок – голубые, зеленые, красные, пурпурные… и ни одного черного. Зато было несколько кружевных, почти прозрачных. Правда, непрозрачные наряды скрывали ненамного меньше – большинство вечерних туалетов Бренды были с открытой спиной и с минимальным количеством ткани спереди. Даже под страхом смерти Лиз не согласилась бы надеть ни один из подобных туалетов – она вообще предпочитала одеваться неброско, избегая ярких красок и смелых фасонов, чтобы не привлекать к себе внимания.
Лиз стала перебирать наряды, отвергая один за другим. Чем меньше их оставалось, тем больше она паниковала. И вдруг в самом конце Лиз обнаружила одно относительно скромное платье из дымчато-серого шифона длиной до щиколоток – наверное, Бренда пожалела, что вообще купила его, и постаралась завесить другими. На платье даже сохранился ярлык. Туфли подходящего цвета оказались Лиз велики на два размера, но, к счастью, ее собственные серые вечерние туфельки прекрасно подходили к этому платью. Она срезала ярлык, сняла платье с вешалки и разложила на кровати. Вопреки всякой логике Лиз хотелось, чтобы Джефф одобрил ее выбор.
Хоть она и продолжала негодовать по поводу того, что он загнал ее в угол, Лиз не могла не признать справедливость его гнева. Если камни действительно фальшивые, то Джефф лишился одновременно и невесты, и фамильных драгоценностей.
«Я давно научился охранять то, что принадлежит мне, – пока оно мне самому нужно». Вспомнив эту фразу, Лиз поежилась. Планы Джеффа рухнули, в результате он оказался в ситуации, в которой любому было бы нелегко сохранить лицо. В жизни не все можно разделить на черное и на белое, и, хотя в случившемся нет ее вины, Лиз чувствовала себя отчасти виноватой уже потому, что выполняла указания Кевина. Впрочем, ничего уже не изменишь, ей остается только принести извинения. Поэтому если уж она вынуждена участвовать в сегодняшнем спектакле, ради Джеффа и себя самой нужно постараться сыграть свою роль как можно лучше.
Лиз наскоро приняла душ, надела самое тонкое белье, какое у нее было, и шелковые чулки. Затем уложила волосы в аккуратный узел на затылке. Теперь пришел черед платья. Как только Лиз застегнула молнию на спине, выяснились две вещи: во-первых, платье идеально подходит ей по размеру, во-вторых, что значительно хуже, оно далеко не такое скромное, каким поначалу казалось. Лиз подошла к большому зеркалу в дверце гардероба и невольно ахнула: так она не выглядела никогда в жизни. Искусно скроенный лиф открывал выпуклости грудей и ложбинку между ними, стоило Лиз сделать шаг, как полы легкого, как облачко, шифона разлетелись и стало заметно, что сбоку непрозрачной атласной юбки идет разрез от подола до самого бедра.
Ошеломленная, она все еще стояла перед зеркалом, когда раздался короткий решительный стук в дверь и в комнату, не дожидаясь разрешения, вошел Джефф. Вошел и замер. Затем, ни на секунду не отрывая от Лиз взгляда, стал поворачивать ее кругом.
– Н-ну ч-что, п-подходит? – пролепетала Лиз, вдруг начав заикаться.
– Потрясающе, – тихо произнес Джефф. – Ты выглядишь на миллион долларов. Кстати, и цвет как раз подходящий… – С этими словами он протянул ей ожерелье.
Лиз покосилась на украшение, неожиданно почувствовав к нему отвращение. Перехватив ее взгляд, Джефф заметил:
– Всякий, кто знаком с историей нашего рода, ожидает увидеть на невесте фамильные рубины Колдуэллов. В чем дело? Ты ведь уже надевала ожерелье. Или тебе неприятно надевать драгоценность, признанную фальшивой?
Лиз замотала головой.
– Дело не в этом. Просто… я… – Отчаявшись выразить свои чувства словами, она махнула рукой и потянулась за ожерельем.
– Стой спокойно, я сам застегну.
Лиз подчинилась. Джефф застегнул застежку на ее изящной шее, поправил камни и, отступив на шаг, чтобы полюбоваться результатом, лаконично заключил:
– Неплохо для фальшивки.
Посмотрев в зеркало, Лиз поняла, что это сильное преуменьшение.
– Какая жалость, что ты не можешь надеть настоящие камни! – продолжал витийствовать Джефф. – Хотя мне кажется, что рубин – не твой камень, тебе нужно что-то более нежное, опал, например, или лунный камень. Кстати… – Он достал из кармана небольшой футляр и вынул из него кольцо с лунным камнем оригинальной формы. – На вечеринке по случаю помолвки не обойтись без обручального кольца. Это кольцо принадлежало моей прабабушке по отцовской линии. Думаю, размер должен подойти.
Взяв левую руку Лиз, он надел кольцо на средний палец. Оно не только пришлось впору, но и смотрелось с платьем – словно одно специально подбирали к другому.
Джефф удовлетворено кивнул.
– Отлично. Я так и думал.
Лиз посмотрела на свою левую руку. Ей еще не доводилось видеть такого красивого кольца. Внезапно ей захотелось плакать. Если бы все это было по-настоящему… Но помолвка – лишь спектакль, призванный уберечь Джеффа от позора. Когда друзья и соседи поймут, что за помолвкой не последует свадьба, Джефф, наверное, объяснит, что они расстались по взаимному согласию.