Воспоминания о тех счастливых днях были невыносимы. Лиз поняла, что должна бежать от Джеффа, – может, тогда ей удастся спастись и от вызванных им призраков прошлого. Она круто развернулась… но оказалась запертой в кольце его рук.
Глядя ей в глаза, Джефф удовлетворенно промурлыкал:
– Вижу, что помнишь.
Лиз промолчала, остро ощутив свою беспомощность и уязвимость. Джефф медленно наклонил голову и, не пытаясь обнять, накрыл ее губы своими.
4
Это был легкий, почти небрежный поцелуй, без намека на принуждение, но в нем ощущалась некая высокомерная уверенность, полностью подчинившая душу и тело Лиз. Когда Джефф выпрямился, она слегка покачнулась – растерянная, ошеломленная, смущенная. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем ей удалось взять себя в руки. Как только к ней вернулась способность говорить, Лиз хрипло спросила:
– Почему ты это сделал?
Он пожал плечами.
– Может, просто поддался импульсу, а может, я сделал это в память о прежних временах… Выбирай, что тебе больше нравится.
Каковы бы ни были мотивы, Лиз могла только жалеть о том, что Джефф это сделал. Его поцелуй совершенно выбил ее из колеи, окончательно лишил уверенности в себе – вернее, жалких ее остатков. Однако она не собиралась допускать, чтобы прошлое, чувства, которые она давно преодолела, разрушили ее будущее. Нужно думать не о прошлом, не о том, что могло бы быть, а о том, что есть здесь и сейчас.
– Я предпочитаю забыть прошлое и тебе советую, а что касается импульсов – ты уж постарайся их сдерживать, – строго сказала Лиз. – Не забывай, что у тебя скоро свадьба, а я помолвлена. – Она отвела руку Джеффа и пошла к дому, бросив через плечо: – Я хочу вернуться. Кевин уже, наверное, ждет.
Джефф в два шага нагнал ее и насмешливо заметил:
– Я бы на это не поставил.
– А я бы поставила!
– В таком случае, предлагаю пари. Помнишь брелок для ключей, который ты подарила мне в Париже? Ну, с изображением Эйфелевой башни?
– Помню.
Голос Лиз снова сел. Брелок – маленький дешевый сувенир, но с ним были связаны счастливые воспоминания. Она купила его в какой-то лавчонке во время одной из романтических прогулок по Парижу, когда Джефф упомянул, что сегодня день его рождения.
– Ну так вот, если Сандерс приехал, я верну тебе брелок.
Сердце Лиз болезненно ёкнуло. Неужели Джефф хранит эту мелочь три года? Не может быть…
– А если нет…
Она замотала головой.
– Не пойдет. Я не буду с тобой спорить, мне нечего тебе дать, если я проиграю.
– На этот счет у меня есть идея, – небрежно заметил Джефф. – Если ты проиграешь… ты меня поцелуешь.
Лиз охватила паника.
– Нет, я не…
– Но ты ведь, кажется, только что была уверена, что Сандерс приехал? – поддразнил Джефф.
– Да.
– Так чего ты боишься?
– Я ничего не боюсь, но…
– Тогда по рукам.
Капкан захлопнулся. Уверенный в своей победе, Джефф даже не пытался скрыть своего торжества. Лиз запоздало сообразила, что попалась в ловушку, и от досады закусила губу.
Но зачем он это делает? Может, чтобы смутить меня, он ведь понял, как подействовал на меня его поцелуй? Однако, с какой стати он пытается вогнать меня в краску? Или ему просто приятно лишний раз одержать надо мной верх, позабавиться за мой счет? Конечно же я не проиграю, сказала себе Лиз.
Они прошли под увитой жимолостью аркой и оказались в розарии, обнесенном каменной стеной.
– К сожалению, розарий знавал лучшие времена, – заметил Джефф.
– А по-моему, здесь очень красиво, – возразила Лиз, хотя в действительности была настолько поглощена своими мыслями, что почти не замечала ничего вокруг.
Заказ на новое ожерелье был крайне важен для Кевина, и он должен был приложить все силы, чтобы не задерживаться без крайней необходимости. Он наверняка уже ждет в доме, он ответит на все вопросы Джеффа, отметет его нелепые подозрения и необоснованные обвинения. Как только появится Кевин, все чудесным образом уладится и этот трудный день отойдет в прошлое.
Но, как ни пыталась Лиз убедить себя в обратном, интуиция ей подсказывала, что вне зависимости от того, что скажет или сделает Кевин, ничто уже не будет прежним. Где-то в глубине ее души навсегда поселилось сожаление о том, что она потеряла, о том, как все могло бы сложиться…
В дальнем конце розария калитка в каменной стене вела на участок, где росли тщательно возделываемые овощи и зелень. Здесь же была небольшая отдельно стоящая оранжерея, соединяющаяся с домом крытым переходом, из которого в дом вела маленькая дверь, через которую они и вошли. Им навстречу спешил невесть откуда возникший Хортон.
– Мисс Скотт уже здесь? – спросил Джефф.
– Нет, сэр. Но к вам приехал какой-то джентльмен, я проводил его в гостиную.
Сердце Лиз подпрыгнуло от радости. Она бросила победный взгляд на Джеффа, но тот, выгнув одну бровь, саркастически поинтересовался у дворецкого:
– И что же это за джентльмен, Хортон? Неимоверно обаятельный голубоглазый блондин?
Как и подобает английскому дворецкому, Хортон остался невозмутимым и бесстрастно ответил:
– Нет, сэр. Скорее он похож на военного. Он представился как Истлэй и сказал, что вы просили его приехать.
Джефф удовлетворенно кивнул.
– Значит, мистер Сандерс еще не прибыл?
– Нет, сэр.
– Кто-нибудь звонил?
– Нет, сэр.
Радость Лиз сменилась отчаянием.
– Спасибо, Хортон. Попросите кухарку подать ужин в половине девятого.
Дворецкий кивнул и бесшумно удалился.
Джефф провел Лиз по коридору и открыл перед ней дверь в гостиную, но не в ту, где они беседовали, а в другую, поменьше. Стены комнаты были обиты голубым шелком.
– Мне нужно с тобой поговорить. – В голосе Джеффа появились металлические нотки. – Разговор с Истлэем не займет много времени, если тебе не трудно, подожди меня в Голубой гостиной.
Несмотря на вежливость формулировки, Лиз не усомнилась, что это не просьба, а приказ, и попыталась возразить:
– Вообще-то я хотела принять душ и переодеться к ужину.
– У тебя еще будет на это время.
– Хорошо, я подожду.
Обстановка Голубой гостиной представляла собой смесь старины и современности – как ни странно, смесь довольно гармоничную. Потолок с выступающими балками и окна с глубокими нишами, несомненно, сохранили первозданный облик, двери же на террасу были, по-видимому, прорублены гораздо позже. На полу лежал старинный ковер, перед камином стояли несколько очень удобных современных кресел, цвет обивки которых гармонировал с шелком на стенах. Телевизор с большим экраном занимал целый угол.
Лиз опустилась в кресло и уставилась на камин. Что же задержало Кевина? Странно, но он даже не позвонил, чтобы объяснить свое отсутствие и извиниться перед заказчиком. Может, с ним произошел несчастный случай? От волнения Лиз было трудно усидеть на месте, она вскочила и вышла на террасу. Ветерок стих, в теплом воздухе не чувствовалось ни малейшего движения. Над садом сгущались сумерки. Стоя на террасе, Лиз сначала увидела свет фар, потом из-за угла дома выехал автомобиль – черное лондонское такси. Лиз встрепенулась. У Бренды Скотт собственный «феррари», значит, это Кевин!
Она поспешила ему навстречу. Спускаясь по лестнице, Лиз в спешке оступилась и подвернула ногу, но, не обращая внимания на боль, продолжила путь. И, только остановившись на нижней ступеньке, она осознала одновременно две вещи: во-первых, такси не приехало, а уезжает, во-вторых, пассажир никак не мог быть Кевином – она разглядела в окно машины, что у него седые волосы и усы «щеточкой».
Глядя вслед удаляющемуся автомобилю, Лиз нахмурилась. Хотя она видела лицо пассажира лишь мельком, что-то в его облике показалось ей знакомым. И тут она вспомнила: «отставной полковник» из аэропорта! Гостем Джеффа был тот самый мужчина, который помог ей встать и подал чемодан! Что это, простое совпадение? Вряд ли. Но если это не совпадение, то…