Отводя волосы Адриенны со лба, Фиби подумала, что у нее глаза отца, и вспомнила то время, когда Абду смотрел на нее с нежностью и любовью.
– В Америке люди вставали бы в очереди, чтобы поглядеть на тебя, – сказала она дочке.
Адриенне понравилась эта мысль, и она заулыбалась.
– Так, как выстраивались, чтобы посмотреть на тебя?
– Да.
Фиби снова уставилась на воду. Иногда ей было трудно вспомнить, кем она когда-то была…
– Да, они приходили посмотреть на меня. Мне всегда хотелось доставить людям удовольствие, Эдди.
– Помнишь, когда приезжала журналистка, она сказала, что по тебе там скучают.
Это было год или два назад. А может, и больше. Прошлое постепенно затягивалось дымкой, и она с трудом вспоминала события последних лет. Абду согласился на интервью, чтобы положить конец сплетням о своем браке. Фиби не ожидала, что девочка помнит все это. Как же так? Ведь Эдди была тогда совсем крошкой.
– Ты разве запомнила ее?
– Она говорила так странно и слишком быстро. Волосы у нее были коротко подстрижены, как у мальчика. Она рассердилась, потому что ей разрешили сделать всего несколько кадров и отобрали камеру. Она сказала, что ты самая красивая женщина на свете и все тебе завидуют. Спросила, носишь ли ты покрывало.
– Неужели ты все это помнишь?
Фиби тоже хорошо помнила журналистку, помнила о том, как сочинила историю о жаре и пыли, объясняя, что носит покрывало только потому, что хочет сохранить хороший цвет лица.
– Она еще сюда вернется? – спросила Адриенна.
– Может быть, когда-нибудь и вернется.
Но Фиби знала, что людям свойственно забывать. К тому же в Голливуде появилось много новых хороших актрис. Она даже знала кое-кого из них: Абду разрешал ей иногда получать письма из Америки.
Фиби коснулась кончиками пальцев морщинок вокруг глаз. Они появились недавно. Когда-то ее лицо украшало все обложки журналов. Ее сравнивали с Мэрилин Монро, с Авой Гарднер, с Софи Лорен.
– Однажды мне чуть не дали «Оскара», – сказала Фиби. – Это самый большой приз для актрисы. И хотя его получила другая, тогда был замечательный праздник. И все это было так не похоже на Небраску, где я жила, когда была в твоем возрасте, дорогая.
– И там шел снег?
Фиби улыбнулась и обняла девочку.
– Да. Мои родители умерли, и я жила там с бабушкой и дедушкой. Мне было очень хорошо, но я не всегда это понимала. Я хотела стать актрисой, прославиться, носить красивые платья… – Фиби потерлась щекой о волосы Адриенны. – Кажется, это было сто лет назад. В Калифорнии не бывает снега, но зато там есть океан. У меня был красивый дом на самом берегу. У меня было много друзей, и я много ездила по миру. В Лондоне я встретила твоего отца.
– Где это – Лондон? – спросила девочка.
– В Англии. В Европе. Почему ты не помнишь, чему тебя учат?
– Я не люблю уроки. Я люблю читать сказки и разные смешные истории. – Сказав это, Адриенна смутилась, потому что знала – мать хотела, чтобы она хорошо училась. Кроме того, это была еще одна связывавшая их тайна.
– В Лондоне живет королева, муж которой всего лишь принц, – вспомнила Адриенна.
Страной правит женщина – это было так странно и так нелепо для маленькой арабской девочки.
– Лондон очень красивый город, несмотря на то что там часто идет дождь, – вздохнула Фиби. – Мы там снимали фильм, а люди выстраивались в очередь вдоль ограждений, чтобы посмотреть на нас. А потом я встретила твоего отца. Он был таким очаровательным и элегантным! – Она мечтательно улыбнулась и прикрыла глаза. – Я так волновалась, ведь он был королем! Кругом суетились фотографы, но, когда мы разговорились, его положение потеряло для меня всякое значение. Он пригласил меня на обед, потом на танцы.
– Ты для него танцевала?
– Нет, с ним. – Фиби усадила Адриенну на скамью. Где-то рядом лениво жужжала пчела, и этот звук убаюкивал Фиби. – В Европе и Америке мужчины и женщины танцуют вместе.
Адриенна прищурила глаза:
– Неужели им это разрешают?
– Да, там можно танцевать с мужчинами, разговаривать, ездить кататься, ходить в театр. Столько разных развлечений! Кроме того, девушки и женщины там ходят на свидания.
Фиби вспомнила, как танцевала с Абду. Он держал ее в своих объятиях и смотрел на нее сверху вниз, улыбаясь. Каким мужественным казалось его лицо, какими нежными были руки! Она вспомнила розы, которые он ей дарил. Дюжины белых роз!
– Мужчины приглашают девушек в театр, на обед или ужин. Они могут пойти потанцевать в какой-нибудь клуб, где полно народу.
– Ты танцевала с отцом, когда вы были уже женаты?
– Нет. В Европе и Америке совсем другие правила и обычаи. Там все или почти все не похоже на нашу страну.
– Ты хочешь туда вернуться? – спросила девочка со страхом.
Но Фиби не услышала его в словах дочери, она слышала только себя.
– Все это было так давно, Эдди, и прошлого не вернуть. Когда я вышла замуж, я все бросила. Тогда я не понимала, что теряю. День, когда мы поженились, был счастливейшим в моей жизни. Он подарил мне «Солнце и Луну». Когда я надевала эти драгоценности, я чувствовала себя королевой, и мне казалось, что все мои девичьи мечты осуществились. Тогда он подарил мне частицу себя, частицу своей страны. Когда он надел на меня это ожерелье, мне показалось, что я достигла в жизни всего, чего желала. Но теперь он меня больше не любит, Эдди.
Девочка давно это знала, но ей хотелось утешить мать:
– Но ведь ты его жена. И владеешь самыми лучшими драгоценностями в Якире. Это значит, что отец очень тебя ценит.
Фиби опустила глаза на свое обручальное кольцо, символ ее брака, когда-то значивший для нее так много.
– Но он взял еще трех жен, – печально возразила она. – И все потому, что ему нужны сыновья. У мужчины должны быть сыновья.
Фиби сжала ладонями личико Адриенны. Она увидела в ее глазах слезы и боль. Возможно, она сказала слишком много, но теперь было поздно, взять свои слова назад она не могла.
– Я знаю, что он груб с тобой и тебе это горько. Но пойми, что твоей вины в этом нет. Причина тому – я.
– Он меня ненавидит.
Фиби знала, что Абду не любит и свою дочь. Она крепко прижала к себе девочку. Ее пугал холод, который она замечала в глазах мужа, когда он смотрел на Адриенну.
– Я его тоже ненавижу, – сказала Фиби и испугалась своих слов. Она огляделась вокруг. В саду никого не было, но где-то рядом звучали голоса, и, возможно, там были и уши, способные слышать.
– Даже не думай об этом! Не говори так! – воскликнула девочка.
– Ты, Эдди, не способна понять, что происходит между твоим отцом и мной. И не надо тебе этого понимать.
– Я знаю, что он бьет тебя. – Адриенна отодвинулась от матери. Слезы высохли на ее глазах, и выражение их было совсем недетским. – И на меня он смотрит с такой злостью! Я тоже возненавижу его!
– Замолчи, нас могут услышать! – Фиби снова притянула Адриенну к себе и начала баюкать в своих объятиях.
Девочка и не подозревала, сколько горечи скопилось в ее сердце. Но теперь, Когда эта горечь вылилась в слова, Адрианна поняла, что неприязнь к отцу возникла в ней с тех пор, как она увидела унижение своей матери. Она почувствовала, что уже не любит его, как раньше.
Прошло несколько недель. Почти все это время девочка проводила с матерью. Они подолгу бродили по саду. Фиби рассказывала ей о других странах. Жизнь там продолжала казаться Адриенне нереальной, но она наслаждалась рассказами матери точно так же, как рассказами бабушки о великанах и драконах.
Когда Мери родила девочку, Абду тотчас же с ней развелся.
Однажды Адриенна играла с Дюжей в карты.
– Куда они ее отошлют? – спросила Дюжа подружку. Хотя она была старше, Адриенна имела больше возможностей выуживать информацию.
– У нее, кажется, есть дом в городе, – равнодушно ответила Адриенна. Она не сочувствовала печальной судьбе отвергнутой Мери: та сумела восстановить против себя всех в гареме.
– Я рада, что ее здесь больше не будет. – Дюжа, ожидая своего хода, отбросила волосы со лба. – Теперь нам не придется выслушивать ее бесконечное бахвальство о том, как часто король посещает ее, сколькими способами занимается ней любовью и орошает ее бедра своим семенем.