— А куда денешься? Раз есть в руках дело — не пропадешь. И с голоду не свалишься! Вон, гляди, меня на пенсию выкинули из мастерской, а народ и тут отыскал. Несут заказы. Не сижу без хлеба. Конечно, я не деру с людей шкуру. Сами дают посильно, потому, не обижаются. И ты так делай. Не бери больше, чем осилишь. И бедствовать не будешь, — посоветовал Захар.
А уже через неделю ремонтировал Анатолий прямо во дворе «восьмерку». Возился с нею с утра и дотемна. Всю до винтика перебрал и смазал, подкрутил и отрегулировал. Машина заработала как часы. Хозяин заплатил, не скупясь, и Толик, купив бельишко и одежонку, поехал в выходной в баню. Там же постригся, побрился. Захар даже удивился, как изменился мужик. Он уже стал похож на человека.
Поначалу все трое выматывались к концу дня. Каждый был завален заказами. У Толика работы не убавлялось, едва отпускал одну машину, на ее место заскакивала другая.
Слесарь уже сумел прилично одеться, хорошо питался, спал на раскладушке с матрацем и подушкой, с простынью и пододеяльником.
К Захарию каждый день приходила Анна. Убирала в доме, брала в стирку постельное и одежду. За это ей приплачивали, и баба была довольна. А вскоре стала готовить мужикам. К ней быстро привыкли. Ее ребятня частенько бывала у сапожника, помогала матери, и люди свыклись как родные.
Конечно, по улице пополз слушок, что Аня присматривает себе нового хозяина.
— Сказываю вам, со всеми ими хвостом крутит.
— Враз с троими? Да не бреши!
— А че ей до темноты там делать?
— С нею же дети! Как можно при них? — сомневались иные.
— Так дети во дворе дотемна бегают!
— Анька не такая. При детях хвостом не покрутишь! Ее заботы об хлебе, детву кормить надо. Поди про другое навовсе позабыла!
— Такая же, как все мы баба! И она одна устает, и ей человек в доме нужен. Иль легко одной в холодную постель ложиться. Небось, тоже хочет, чтоб ей бока погрели. А тут случай в руки. Целых три мужика, все одинокие, живые люди. Сколько мимо не ходи, когда-нибудь приметят друг дружку. Да и кто их осудит? — судачили бабы.
Анна знала о тех пересудах, но не обращала внимания на болтовню старух. Ей было не до мужиков. Она их не замечала, едва успевала управляться. А тут еще корова отелилась, забот прибавилось. Женщина бегом носится из своего дома к Захарию. Так и не увидела, кто и когда порубил дрова, сложил их в аккуратную поленницу, закинул сено со двора на чердак, починил крыльцо, отремонтировал пороги. А чуть потеплело, чьи-то заботливые руки выровняли и укрепили забор.
Анна даже не видела лица Толика. Тот все время торчал кверху задницей из-под какой-нибудь машины или лежал под ней, ремонтируя днище. Бабу он не видел. Она его не интересовала. Он мог смотреть на нее и в упор не видеть. Илья возвращался затемно, когда баба уже уходила домой. Захар не слезал со своего чурбака. После объявления в газете клиентов у сапожника поприбавилось. Случалось, допоздна работал. И утром за чаем не засиживался.
Теперь мужики не жаловались. Каждый зарабатывал и не только на хлеб. Повезло и Илье, его взяли в частную охрану, он уже выдержал испытательный срок, им остались довольны и назначили неплохой оклад.
Толик уже подумывал о покупке гаража, где мог бы ремонтировать машины, но мужики ему не советовали:
— Здесь все на глазах. На ночь даже две машины можешь загонять в сарай, там всяк бздех на слуху. Никто не угонит и не сопрет машину. А в гараже, как знать, плати потом за нее, разве не обидно?
— Оно тут все под руками. И вода, и отхожка, далеко не надо бегать. Устал — приляжь, никто не побеспокоит, — советовал Захар.
— Неловко мне. Бывает, на целый двор железки накидаю. А что делать? Машины приводят разные. Бывает, неделю вожусь, пока до ума доведу. Но ведь случается, подъемник нужен бывает. Без него, как без рук.
— Соорудим прямо во дворе. Еще удобней будет на эстакаде. Заедешь и сделаешь, что надо, без мороки, — предложил Илья и, поговорив с Захарием, помог Илье соорудить эстакаду.
Захарий, сам того не замечая, привык к мужикам. Он уже не мог уснуть без похрапывания Толика. Тот, зная свой недостаток, каждый раз укрывался одеялом с головой, но через час во сне сбрасывал его с себя и храпел уже басом. Мужичью натуру одеялом не заглушить.
Илья во сне часто вскрикивал, от чего сам просыпался и будил других. Поначалу он ложил подушку на голову. Но это не помогало. Потом к его крикам привыкли и не замечали.