Выбрать главу

— Жена, вот старая рухлядь, едва с работы приходишь, тут же по карманам полезет. Все до копейки выудит. Ни на курево, ни на пирожок не оставит, о пиве и не вспоминай. Даже на транспорт забывала оставить. Сколько раз на работу «зайцем» добирался! Себе ни в чем не отказывала стервоза. Все бабы такие! И зачем только они в свет возникают? От них мужикам единая морока! И ведь говорили мне, так вот не послушался дурак, женился. Как же! Думал, что моя баба будет особой! А чем она лучше? Такая же прохвостка и стерва! Еще не успели расписаться, как она мои карманы обшаривать стала. Выуживала досуха. Когда пытался пристыдить, так и обиделась, мол, не на пропой забираю, на продукты. Когда предупредил, что ее карманы буду проверять, расхохоталась, что сама из них все выкладывает по пути с работы. В каждый магазин заскакивает по дороге.

— И все ей плохо жилось. Надорвалась в своей парикмахерской! Зарплата грошовая, чаевые копеечные и редкие. На них не только ни прокормиться, ни пообедать досыта, сама признавалась, своих клиентов чуть не матом костыляла за жадность. А теперь лопотала, что она семью кормила! Это с какой сырости! Откуда бы взяла такие «бабки»? У меня даже по выходным в карманы «ныряла», забывала, что на работе не был, — вздыхает человек и вспоминает, как внучка, подсмотрев за бабкой, тоже приноровилась по его карманам лазить.

— Сколько вас «рыбаков» на меня одного? Но хоть бы кто-нибудь по забывчивости, закинул, иль забыл в кармане какой-нибудь пирожок или бутерброд! — намекал, что он в перерыв тоже есть хочет. Но до домашних не доходило. Всяк только о себе помнил.

— Конечно, много раз мог плюнуть на все и уйти насовсем, как это делали другие, потеряв терпение. Случалось, вскоре находили другую бабу, заводили новую семью. Но далеко не всегда удачно складывалась жизнь с иною бабой. Там возникали свои проблемы и трудности, и мужики, помучавшись, нередко уходили в глухое одиночество, спивались.

— Не-ет, от меня такого не ждите! Не порадуетесь моей погибели! Не выгорит вам! А и кто из вас поинтересуется, как я тут один маюсь? Никто не придет и не навестит меня! Выгнали, как барбоса из дома. Так вышвыривают не для того, чтобы воротить. Сами жить решили. А от меня избавились. Ну и ладно! — встал человек, налил кружку чая. И только полез в стол за сахаром, услышал, как кто-то несмело стукнул в окно. Захарий вышел в коридор, робко надеясь увидеть жену или дочь, какие одумавшись, пришли забрать его домой. Но не тут-то было. На пороге стоял окоченевший от холода мужик. Он с трудом держался на ногах и попросил, едва ворочая языком:

— Пусти, ради Бога, обогреться!

— Входи! Давай в избу! — впустил Захарий мужика и, закрыв дверь на засов, поспешил вернуться в дом.

— Садись к печке. Да разденься, скорее согреешься, — предложил хозяин гостю, налил чай, предложил человеку. Тот пил торопливо, обжигаясь.

— Увидел свет у тебя в окне, решился попроситься. Вовсе окоченел, до утра не дотянул бы, замерз бы, как собака. А идти некуда. Город большой, людей много, вот только капли тепла ни у кого не вымолишь, — сказал человек, допив чай.

— Чей ты будешь? — спросил Захарий.

— Теперь уж и вовсе ничейный. Как бродячий пес. С зоны освободили. Вернулся домой, к своим. Там уже другой хозяин. Баба не стала ждать. Конечно, мог бы вышибить его. Но не хотелось опять на зону шуршать. И что толку? Баба другого сыщет, нового приволокет, всех не вышибешь, не стану же я ее двери стремачить до смерти. Решил слинять пока не поздно и не «нарубил дров».

— А куда теперь подашься? Родня у тебя есть?

— Толку от нее нету! Сколько на зоне канал, никто не навестил. Все отвернулись. Теперь тоже никто не примет, это точно знаю. Даже на ночь не пустят. Такие нынче родственники повелись.

— Ты, вот, давай поешь! — поставил перед гостем картошку, капусту, хлеб.

— Оно не ахти что, но лучшего нету. Сам этим перебиваюсь. На большее не заработал, — скульнул Захар.

— А ты-то чего не ешь? Давай вместе. Одному в глотку не лезет. Иль ты мне все отдал?

— Я только отвалил от стола. Перед самым твоим приходом налопался. Так что уплетай, грей пузо! — предложил Захар и спросил:

— Как звать тебя?

— Илья…

— Говоришь, на зоне отбывал? И долго ли там сидел?

— Дали пятак, отбыл три года. Да ты не бойся, я не убивал и не грабил никого. Своего обидчика на кулак натянул. Он меня на большие «бабки» наколол. И не отдал их, не рассчитался, сам жирел. Я его тряхнуть хотел. Ну, как иначе, если у самого семья, свои заботы, а этот до копейки выдавил. Все обещал вернуть, да брехал, сучий сын. Я терпенье потерял и прижучил его. Оказалось, что он в реанимацию свалил. Я ему по злобе много ребер поломал и зубы вышиб. Теперь через жопу жрать будет отморозок. А легко ли мне было голиком остаться? Сам бы ладно, за семью обидно, — скрипнул человек зубами.