— Конечно сдай, — согласилась Елизавета. — Только не оставляй мой портрет чужим людям.
— Этого ты могла бы и не говорить…
Я сдал квартиру, забрав из нее только портрет Елизаветы, и начал работать в мастерской по ремонту холодильников. Дарья сидела дома за компьютером, готовясь к совету директоров. Наконец настал день, когда в Москву приехали президент компании и итальянская часть директоров. Уходя на заседание, Дарья перекрестилась.
— Не нервничай, — попросил я ее. — Извини, но здоровье моего будущего сына мне дороже интересов компании. И в конце концов, ты не корову проигрываешь.
— А почему корову, а не козу? — спросила когда-то Елизавета.
Дарья не спросила, о том, что ее не интересовало, она вопросов никогда не задавала.
Уже в полдень она позвонила мне в мастерскую и сказала:
— Сегодня мы ужинаем в гостинице «Славянская».
— У меня много работы.
— По протоколу я должна быть с мужем. Пожалуйста, сегодня для меня очень важный день!
Я надел свой лучший костюм, купленный на деньги Примы. Дарья ждала меня в вестибюле гостиницы. Когда мы вошли в ресторан, директора, итальянские и русские, встретили нас аплодисментами. Дарья сидела во главе стола, я рядом с ней.
— Поздравляю вас, — сказал мне молодой вальяжный мужик.
— С чем?
— С тем, что ваша жена стала вице-президентом компании. Она своего добилась.
— Она всегда своего добивается, — ответил я.
Теперь Дарья руководила всеми мини-химчистками в Москве. Она предложила мне возглавить одну из них.
— Спасибо, — сказал я. — Мне достаточно, что я имею вице-президента в постели, а если еще и на работе, будет перебор.
— Пошляк ты, Ваня! — сказала бы Елизавета.
Но Дарья промолчала.
— Ты, наверное, хотела сказать, что я пошляк? — не выдержав, спросил я.
— Хотела, но не сказала, — ответила Дарья. — Ты ведь догадливый.
Дарья родила сына, мы купили новую квартиру. В том театре, где я когда-то служил актером, поставили спектакль, о котором много писали. Дарья купила билеты, а я цветы. Прима играла великолепно. Она стала очень известной актрисой. Я поднес ей цветы, а после спектакля мы зашли в ее гримерную. Я познакомил Дарью с Примой. Она выдала ей несколько комплиментов и сказала мне:
— Пойду прогрею машину.
Мы остались с Примой вдвоем.
— Ты чего делаешь? — спросила Прима.
— Ремонтирую холодильники. А у тебя по-прежнему банк?
— Нет, теперь у меня страховая компания. А твоя жена?
— Бизнес. Итальянские мини-химчистки.
— У нее удивительное лицо. Откуда она?
— Она родственница голландской королевы.
Я сказал и засомневался, есть ли в Голландии королева. Я знал только, что в Швеции есть король.
— Не жалеешь, что ушел из театра?
— Нисколько. Ну, еще большей удачи тебе, Прима!
— И тебе тоже.
Мы обнялись.
Когда мы ехали, Дарья сказала:
— Не вздумай снова завести роман с Примой.
— Послушай, я ведь не твоя собственность.
— Почему не моя? Моя! Ты же говоришь «моя жена», «моя машина»…
— Кстати, мы едем на твоей машине.
Я продолжал ездить на старой Елизаветиной «шестерке».
— Правильно. Я и говорю: мой муж, моя машина. Да. Это собственность. А собственность надо беречь!
Может быть, она и права? Но на этот вопрос могла мне ответить только Елизавета. Я с ней не говорил уже два года. Ее портрет висел в гостиной нашей квартиры. Однажды я не выдержал и спросил Дарью:
— А почему ты не спрашиваешь, кто эта женщина?
— А я знаю. Мне нравится, что она здесь. Мне с ней спокойнее.
Она только не знала, что я уже приготовил бутылку «Абсолюта» и сейчас задам Елизавете несколько накопившихся вопросов. Мы с ней никогда не говорили о собственности. Но, к сожалению, я уже знал, что она ответит словами Дарьи.
ЧЕТЫРЕ ЖЕНЫ
Рассказ
По закону у мусульманина есть право иметь четыре жены. Для меня это всегда было мечтой. Вероятно, мудрая мусульманская религия, веками проверяя возможности и желания мужчин, закрепила желаемый минимум из четырех жен. Каждому мужчине нравятся молодые женщины, поэтому всегда должна быть молодая жена. Одна из жен должна быть очень сексуальной. Старшая жена предотвращает ссоры между остальными и ведет хозяйство. Одна из жен должна очень хорошо готовить.
По физическим данным одна должна быть очень худенькой и маленькой, одна очень высокой и крупной, одна обязательно полненькая, а старшая жена — очень умной, надо ведь с кем-то и обсуждать постоянно возникающие проблемы.
Я стал мусульманином, не переходя мусульманство, потому что был и остаюсь атеистом, но осуществил мечту каждого мужчины: иметь хотя бы четыре жены одновременно.
Началось с того, что я изменил своему принципу: не спать с подругами жены — и поплатился за это. Жена, узнав от подруги о моей измене, стала меня изводить, я психанул и подал на развод. Нас развели, мы разменяли квартиру. В пятьдесят лет я оказался в однокомнатной квартире на окраине Москвы в новом микрорайоне и, как ни странно, почувствовал себя счастливым человеком. Я обставил квартиру самым необходимым, телевизор и видеомагнитофон мне достались при разделе имущества, у меня сохранись хорошие отношения с сыновьями, которые уже женились и жили отдельно. Получилось, что в моей жизни ничего не изменилось, я только переменил дом и вместо одной женщины рядом у меня стало четыре. Не сразу, конечно, но знакомился я легко, был в хорошей спортивной форме, одевался элегантно и модно, не потому что много зарабатывал, а потому что имел возможность выглядеть элегантно. Я работал костюмером на киностудии. Когда снимался фильм из современной жизни, актеры обычно отказывались пользоваться костюмами из подбора, на каждый фильм покупались новые модные костюмы. После съемок их продавали по остаточной стоимости, практически за бесценок, актерам или покупали мы, костюмеры. У меня было не меньше десятка костюмов. Шерстяных — для зимы и осени, из хлопка и льна для лета, замечательные итальянские галстуки, добротная английская обувь, купленная по цене домашних тапочек.
Большинство русских мужчин, за исключением бизнесменов, ходят на службу в дешевых костюмах, которые мнутся, собираются складками, поэтому мужчина в добротной модной одежде обращает на себя внимание. И даже осенью, когда все надевают непромокаемые и непродуваемые синтетические куртки, я в метро выгляжу инопланетянином, с переброшенным через руку плащом, чтобы женщины могли рассмотреть мой костюм, идеально свежую рубашку, строгий и одновременно яркий галстук. Обычно я стою, опираясь на трость-зонт с бронзовой ручкой в виде головы льва. И все думают, во всяком случае так подумала моя старшая жена Александра, когда я с ней заговорил, что в метро я случайно: или у меня поломалась машина, или я отпустил своего шофера.
Александра работала в Совете министров, когда-то была замужем за дипломатом, жила за рубежом, по ее взгляду я понял, что она оценила и стоимость моей одежды, и мой вкус. Она не особенно выделялась, но ее сумочка и туфли стоили больше всего туалета, сидящих рядом с нею женщин.
Я заговорил с ней и по нескольким ее ответам определил сразу, что имею дело с женщиной высокого класса, которой врать бессмысленно, такие, как опытные работники отделов кадров, даже при самом умелом вранье легко ловят на противоречиях, поэтому я не стал придумывать себе новую биографию, а сказал почти правду, повысив себе должность до уровня художника по костюмам. Художник по костюмам, как и модельер, — это всегда действует даже на образованных и умных женщин. При их почти безупречном вкусе, они все-таки полагаются на вкус специалистов, потому что знают, что совет художника всегда ценен, его согласие или несогласие с твоим выбором всегда профессионально обосновано. Александра стала моей старшей женой и по возрасту — мы с ней ровесники, — и потому, что я с ней первой познакомился в новом микрорайоне.
Я не гонялся за молоденькими, потому что, только когда женщина приближается к сорока, ей уже не требуется обучение, она понимает и чувствует мужчину. Все мои остальные жены моложе меня, но не намного, лет на пять, только младшая жена Вера, учительница математики в средней школе, на семь лет.