Когда приехала Сирина, Энн пригласила ее подождать.
— Там на столе есть журналы, если вам хочется почитать.
— Спасибо, дорогая, но не хочется. Хотите сигарету?
Энн отказалась, а Сирина закурила и стала бродить по комнате, останавливаясь, чтобы полюбоваться собой в зеркале, в оконном стекле, в стеклянной дверце горки с фарфором.
— Как он работает? — наконец остановилась она у магнитофона.
— Поверните ручку, включите микрофон и поставьте стрелку на «запись».
— И что случится тогда?
— Вы говорите в микрофон, потом проигрываете, или можете все стереть и начать снова.
— Какая вы жутко умная — все знаете! — рыжая головка наклонилась набок. — Я попробую. Включите мне его, хорошо? А я прочту кусочек из пьесы Пола. Дайте мне какой-нибудь кусок с монологом Мэри-Джейн.
Энн передала ей текст второго действия, и Сирина стала читать его. Дойдя до монолога, она остановилась. Это была сцена, во время которой Мэри-Джейн узнает, что Фрэнк — ничтожество, как и она сама, а не преуспевающий богач. Сирина включила запись и встала перед микрофоном. Ясно, с четкой дикцией она начала читать.
Пока она произносила первые несколько строк, Энн еще на что-то надеялась, но по мере чтения почувствовала, что не может сдержать враждебности. Сирина рисовала эту девушку охотницей за деньгами, не показывая тонкого подтекста разочарования, которым должен быть пронизан этот образ.
— Прекратите! — Энн наклонилась вперед и выключила магнитофон. — Вы губите эту роль!
Сирина круто обернулась.
— Какого черта вы это сделали?
— Простите, я не имела права. Я очень сожалею.
— Как вы смеете критиковать меня?
Энн опустила глаза.
— Просто я вижу Мэри-Джейн совсем не так, как вы. Я чувствую, что ваша интерпретация не совпадает с ее характером.
— Вы с ума сошли! — жестко заявила Сирина. — Слушая вас, можно подумать, что Мэри-Джейн существует на самом деле.
— Для меня она существует.
— Для меня тоже, дорогая. Я знаю, откуда Пол ее выдернул — Сирина села, положила ногу на ногу. — Она была такой странной, невзрачной. И совершенно без ума от Пола, и я не виню ее в этом, он невероятно привлекателен. Как, по-вашему?
— Я отношусь к нему только как к своему нанимателю, — чопорно ответила Энн. Сирина рассмеялась.
— Если бы вы относились к нему иначе, я бы не позволила ему держать вас у себя на работе. Я ведь, знаете, чуть не вышла замуж за Пола. Не знаю, рассказывал ли он вам об этом?
— Мистер Моллинсон никогда не обсуждает со мной свою личную жизнь.
— Какая верная служащая, — сладко промурлыкала Сирина. — Когда-то он был страстно влюблен в меня, но я была слишком глупа, чтобы понять, что он стоит десятка таких, как Эдди.
— А Эдди тоже был актер?
— Боже, нет. Он был алмазный магнат и дал денег на постановку «В тисках». У меня там была маленькая роль, и он мной увлекся. Мы сбежали и поженились в Африке. — Голубые глаза стали жесткими. — Господи, как я там все возненавидела! В этом забытом богом углу я застряла на два года, а потом сбежала в Штаты. Туда и пришло известие, что Эдди убили. Он был так скуп со мной. Не оставил мне ни пенни.
— Поэтому вы и вернулись к Полу? За работой?
Сирина вспыхнула некрасиво резким румянцем.
— Мне не надо беспокоиться о работе, дорогая. Я вернулась к Полу по причинам сугубо личным.
От отвращения к этому разговору Энн просто затошнило.
— Боюсь, вам придется меня извинить, миссис Браун. Мне надо напечатать несколько писем, чтобы они ушли дневной почтой.
Оставшись одна, Сирина свернулась в уголке дивана, ее рыжие волосы красиво рассыпались по зеленому бархату.
Войдя в комнату, Пол подумал со своим привычным цинизмом, как хорошо Сирина знает, как эффектно подать себя.
— Хелло, дорогая, прости, что заставил тебя ждать.
— Дорогой Пол, когда-нибудь в будущем я тебе отплачу за все. — Она опустила ноги на пол, продемонстрировав их облитую нейлоном форму. — Ты совершенно не выглядишь раскаявшимся.
— Нет, я раскаиваюсь. — Он поднес ее руку к губам. — Раскаиваюсь настолько, насколько вообще на это способен.
— У тебя какое-то странное настроение. Я не собираюсь больше разговаривать с тобой, пока ты не выпьешь.
— У нас нет времени. Я обещал Коре, что мы приедем к ланчу.
— Но ты должен задержаться и послушать запись, как я читаю монолог Мэри-Джейн. Это так важно для меня.
— Я знаю, — сказал он со слабой усмешкой, — неужели, ты считаешь меня таким самоуверенным, чтобы поверить, что ты вернулась ко мне ради меня самого?