— Хорошо. Где мой ящик?
— Вот он.
— Мои флаконы?
— Вот они.
— Где ты ляжешь, Помпей?
— В конце коридора.
— А если мне понадобиться позвать тебя?
— Вот колокольчик. Трактирщица тотчас явится.
— Хорошо. Дверь запирается крепко?
— Сами изволите видеть.
— Нет задвижки!
— Есть замок.
— Хорошо. Я запру отсюда. В эту комнату нет другого входа?
— Кажется, нет.
Помпей взял свечку и осмотрел комнату.
— Посмотри, крепки ли ставни?
— Крепки, с крючками.
— Хорошо. Прощай, Помпей.
Помпей вышел.
Виконт запер комнату.
Через час Касторин, который прежде приехал в гостиницу и поместился в комнате возле Помпея (чего Помпей вовсе не подозревал), вышел на цыпочках и отворил дверь Канолю.
Каноль, дрожа от нетерпения, пробрался в гостиницу, заставив Касторина запереть дверь. Велел показать себе комнату виконта и пошел в свою.
Виконт ложился в постель, когда услышал шаги в коридоре. Виконт, как мы уже заметили, боялся всего. Поэтому он вздрогнул, услышав шаги, и начал прислушиваться внимательно.
Шаги замолкли перед дверью.
Потом кто-то постучался в дверь.
— Кто там? — спросил виконт таким испуганным голосом, что Каноль не узнал бы его, если бы не изучил его во всех его видоизменениях.
— Я, — отвечал Каноль.
— Как, вы? — отвечал голос, выражая явный ужас.
— Да, я. Представьте, виконт, что во всей гостинице нет ни одной свободной комнаты, все занято. Ваш глупый Помпей вовсе забыл обо мне. Во всем селении нет другой гостиницы, а в вашей комнате стоят две кровати…
Виконт с невыразимым ужасом взглянул на две кровати, стоявшие в его комнате рядом, их разделял только стол.
— Вы понимаете, — продолжал Каноль, — я пришел просить у вас ночлега, сделайте одолжение, отворите скорее, или я умру от холода.
Тут в комнате виконта послышался страшный стук, шорох платья и быстрые шаги.
— Хорошо, сейчас, барон, — кричал виконт совершенно изменившимся голосом, — позвольте, сейчас, через минуту отопру!
— Я подожду, но сделайте милость, друг мой, отоприте скорей, если не хотите, чтобы я замерз.
— Извините, но я ведь уже спал.
— Ба, а мне показалось, что у вас огонь…
— Нет, вы ошиблись.
Огонь тотчас погасили.
Каноль не жалел об этом.
— Я ищу, но никак не могу найти двери, — сказал виконт.
— Я в этом не сомневаюсь, — отвечал Каноль. — Так должно быть, я слышу ваш голос на другом конце комнаты… Сюда, сюда.
— Постойте, я ищу колокольчик… Хочу позвать Помпея.
— Помпей на том конце коридора и не услышит вас. Я хотел разбудить его, но никак не мог. Он спит, как убитый.
— Так я позову трактирщицу.
— Нельзя, трактирщица уступила свою постель какому-то путешественнику и отправилась спать на чердак. Стало быть, никто не придет, друг мой. Притом же, зачем звать людей? Мне не нужно никого.
— Но как же быть?
— Вы отворите мне дверь, я поблагодарю вас, потом я ощупью найду кровать, лягу спать, и все будет кончено. Отворите же, прошу вас.
— Но, — возразил виконт в отчаянии, — верно, есть какие-нибудь другие комнаты, хоть бы даже без кроватей. Не может быть, чтобы не было другой комнаты. Позовем людей, поищем…
— Но, любезный виконт, пробило одиннадцать часов. Вы поднимите на ноги всю гостиницу, подумают, что у вас пожар. После этой суматохи мы не заснем всю ночь, а это будет очень жалко, потому что я едва держусь на ногах, так мне хочется спать!
Эти последние слова несколько успокоили виконта. Легкие шаги раздались у двери.
Дверь отворилась.
Каноль вошел и запер за собою дверь.
Виконт, отперев дверь, поспешил отбежать от нее.
Барон увидел себя в комнате, почти темной, потому что последние уголья в камине потухли. Атмосфера была тепла и наполнена всеми благоуханиями, которые показывают крайнюю заботливость о туалете.
— Покорно вас благодарю, виконт, — сказал Каноль, — признаюсь, здесь гораздо лучше, чем в коридоре.
— Вам хочется спать? — спросил виконт.
— Разумеется. Укажите мне мою постель, ведь вы знаете комнату, или позвольте мне зажечь свечку.
— Нет-нет, не нужно! — вскричал виконт. — Ваша постель здесь, налево.
Конечно, левая сторона виконта приходилась на правой стороне барона, барон пошел направо, наткнулся на окно, возле окна встретился со столом, а на столе ощупал колокольчик, который виконт искал так старательно. На всякий случай Каноль положил колокольчик в карман.
— Да что же вы мне говорите, виконт? — сказал он. — Мы, верно, играем в жмурки? Но чего ищете вы там впотьмах?
— Ищу колокольчик… Позвать Помпея.
— Да зачем он вам?
— Я хочу, чтобы он приготовил постель.
— Кому?
— Себе.
— Ему постель! Что вы такое рассказываете, виконт? Лакей будет спать в вашей комнате! Вы точно трусливая девочка! Фи! Ведь мы не дети, и сами можем защитить себя в случае нужды. Нет, дайте мне только одну руку и доведите меня только до постели, которую я никак не мог найти… Или, лучше всего… позвольте зажечь свечку.
— Нет! Нет! Нет! — вскричал виконт.
— Если вы не хотите дать мне руку, так по крайней мере дали бы мне какую-нибудь путеводную нить, ведь я здесь точно как в лабиринте.
Он пошел, протянув руки вперед, к тому месту, откуда раздавался голос виконта, но мимо него пролетела какая-то тень, и пронеслось благоухание. Он свел руки, но подобно виргильевскому Орфею, обнял только воздух.
— Тут! Тут! — сказал виконт из другого угла комнаты, — вы перед вашею постелью, барон.
— Которая из двух моя?
— Берите какую угодно, я не лягу.
— Как! Вы не хотите спать? — спросил Каноль, оборачиваясь при этом неосторожном слове. — Так что же вы намерены делать?
— Посижу на стуле.
— Что вы! — вскричал Каноль. — Разве я позволю вам так ребячиться. Извольте ложиться спать.
Каноль при последней вспышке угольев в камине увидел, что виконт стоит в углу между окном и комодом и закрывается плащом.
Свет камина блеснул на минуту, но и этого было довольно. Виконт понял, что ему нет спасения. Каноль пошел прямо к нему, и хотя в комнате стало темно по-прежнему, но бедный виконт ясно видел, что нельзя уйти от преследователя.
— Барон, барон, — шептал виконт, — остановитесь, умоляю вас! Барон, не сходите с места, стойте там, где вы теперь! Ни шагу вперед, если вы дворянин!
Каноль остановился. Виконт стоял так близко от него, что он слышал биение его сердца и чувствовал его теплое дыхание, в то же время барона обдало благоуханием невыразимым, необъяснимым, тем благоуханием, которое всегда сопровождает молодость и красоту.
Барон простоял с минуту на одном месте, простирая руки к тем рукам, которые уже отталкивали его. Он видел, что ему остается сделать один шаг, чтобы стоять возле прелестного создания, которым он столько восхищался в продолжение двух дней.
— Сжальтесь, сжальтесь! — прошептал виконт голосом, в котором нежность смешивалась с трепетом. — Сжальтесь надо мною!
Голос замер на его устах. Он стал на колени.
Барон перевел дух, в голосе слышались ему звуки, показывавшие, что победа на его стороне.
Он сделал шаг вперед, протянул руки и встретил две сложенные, умоляющие ручки. Тотчас послышался не крик, а болезненный, печальный, грустный вздох.
В ту же минуту под окном раздался конский топот, сильные удары посыпались в дверь гостиницы, за ударами послышались крики. Кто-то стучал и кричал.
— Здесь ли барон? — закричал голос за дверью.
— О, я спасен! — вскрикнул виконт.
— Черт возьми этого дурака! — пробормотал Каноль. — Не мог он прийти завтра?
— Барон Каноль! Барон Каноль! — кричал голос за дверью. — Барон Каноль! Мне непременно нужно переговорить с вами сейчас же!
— Ну что такое? — спросил барон, подходя к двери.