Фотографии
Фотографии я узнал с первого взгляда: такие предлагают чувственным посетителям в том самом книжном магазине, где я встретил Энн.
Однако у меня не сложилось впечатление, что девушку там знали — во всяком случае, продавец, который ее обслуживал, явно был с ней незнаком.
Снимки, которые показала мне Клэр в тот вечер, были больше по формату и гораздо лучше по качеству, чем те фотографии, которые я мельком просматривал в альбомах, продающихся на Монмартре. Они не слишком меня впечатляли — позы моделей были вполне заурядными, не представлявшими особого интереса.
Но те, на которые я смотрел сейчас, предстали передо мной в совершенно ином свете. Не только потому, что я сразу узнал Энн, послужившую для них моделью. Я обратил внимание, что они были очень четкими, в отличие от скверных отпечатков, которые я видел раньше, не передававших подобного ощущения очевидной реальности, более подлинной и даже более ощутимой, чем реальность самой натуры.
Быть может, такое впечатление создавалось благодаря освещению или, скорее, резкому контрасту между черным и белым, который делал контуры изображения еще более отчетливыми.
Но несмотря на эту разницу, я был уверен, что негативы для тех и других снимков использовались одни и те же. Должно быть, Клэр испытывала удовольствие работорговца, позволяя первому встречному купить открытку с унизительным изображением своей подруги. Очевидно, удовлетворения такого рода она с самого начала искала в моем присутствии.
Используемые в подобных целях, фотографии приобрели в моих глазах, так же как и в глазах Клэр, еще большую ценность. С технической точки зрения я также не смог удержаться от того, чтобы не выразить Клэр своего восхищения.
Мы сидели на расстоянии вытянутой руки друг от друга в небольших, но удобных креслах, за низким столиком, под напольной лампой, которую можно было наклонять под разными углами и которая, очевидно, использовалась как прожектор во время съемок.
Я впервые был у Клэр на улице Жакоб. Комфортная современная обстановка комнаты, в которой мы находились (как и всей квартиры, насколько я мог судить) вызывала приятное удивление после темной неудобной лестницы и общего запущенного вида всего дома.
Чтобы увеличить обособленность от внешнего мира, столь непохожего на внутренний, тяжелые шторы на окнах были задернуты, хотя день еще не кончился. Даже если окна не выходили в тесный дворик, как часто бывает в старых домах, свет, проникающий сквозь них, казался, должно быть, унылым — одновременно более слабым и менее интимным, чем правильное искусственное освещение.
Клэр передавала мне фотографии одну за другой, тщательно рассматривая каждую из них, пока я был занят предыдущей. Они были вставлены в плотные картонные рамки. Формат их был как у бланков для деловых писем. Прохладная поверхность была защищена прозрачной бумагой, которую приходилось поднимать, чтобы рассмотреть снимок.
На первом маленькая Энн была только в черной комбинации и чулках с поясом, похожем на тот, которым я уже восхищался в саду Багатель. Правда, у этих чулок не было вышитой окантовки.
Девушка стоит у колонны в той же позе, которую заставляла ее принять Клэр, чтобы спрятать под юбкой украденную розу Только теперь она без туфель, а вместо платья — лишь короткая комбинация, легкую ткань которой она приподнимает обеими руками, выставляя напоказ полураздвинутые бедра и треугольник волос на лобке. Одна ее нога выпрямлена, другая чуть согнута в колене, так что подошва касается земли только наполовину.
Вверху комбинация украшена кружевной окантовкой, но ее плохо видно из-за складок, получившихся из-за того, что правая бретелька не надета, а левая соскользнула с плеча. Таким образом, комбинация сидит чуть косо, оставляя полностью обнаженной одну грудь и частично — другую. Груди великолепной формы, не слишком большие, достаточно широко расставленные, с коричневым ореолом вокруг выступающих, но не вытянутых сосков. Руки округлые, с изящными очертаниями.
Лицо под густыми белокурыми локонами получилось особенно удачно: смиренный взгляд, полуоткрытые губы, очаровательно-наивное и в то же время покорное выражение. Голова чуть склонена набок, в сторону обнаженной груди и слегка согнутой ноги.
Освещение, хотя и резко контрастное, придает контурам мягкость и в то же время отчетливость. Свет падает сквозь узкое готическое окно, забранное грубыми стальными прутьями. Видна только его часть — на заднем плане, у самого края фотографии. Колонна, возвышающаяся на переднем плане — каменная, так же как и облицовка окна. Она почти такой же толщины, что и бедра стоящей рядом с ней девушки. Сбоку, у другого края снимка, виднеется изголовье железной кровати. Пол выложен широкими черными и белыми плитами и похож на шахматную доску.