— Этому не бывать!
Он прищурился и вдруг резко схватил корзину и пошел прочь. Золотистые яблоки покатились на пол.
— Все верно, вы — такая же, как эта толстая дура! — процедил он, обернувшись. — Хамелеоны — всего лишь ящерицы, меня от них в дрожь бросает.
Дома Мэтт заметил:
— Этот фонарь весь сморщится к Хэллоуину.
— Тогда мы сделаем новый, — сообщила Элизабет недоумевающим детям.
— Почему ты положила его на окно, выходящее на задний двор, мама? Ведь его не будет видно с улицы.
— А разве там он плохо смотрится?
— Нет, фонарь красивый, да только его там никто не увидит, кроме нас.
«Нас и человека, который живет в соседнем доме», — подумала Элизабет. Именно поэтому она поставила внутрь тыквы самую большую свечу из тех, что удалось найти, и с гордостью водрузила фонарь на кухонный подоконник, как раз напротив застекленной веранды соседнего дома. Факт, что там все еще не горел свет и джипа не было на месте, несколько омрачал ее торжество. Как и то, что, когда она прорезала дырки для глаз в тыкве, нож соскочил. Пришлось скрепить разрезанную часть зубочисткой. Впрочем, сосед все равно не мог этого заметить со своей веранды.
— Фонарь мы сделали просто так, чтобы доставить себе удовольствие, — с улыбкой дивы из телевизионной рекламы вещала Элизабет (в отличие от натренированных девиц из телешоу она еще не научилась говорить глупости и при этом не испытывать неловкости). — Когда эта тыква сморщится, мы купим другую и сделаем новый фонарь. А теперь помогите мне убрать мусор.
— Можно поесть семечек?
— Не сегодня. Пора спать.
Прошел еще час, прежде чем дети улеглись. Наконец они стали засыпать. Во время вечерней молитвы Элизабет не без смущения услышала, что имя Теда пополнило список близких, для которых дети просили у Бога благословения. Нельзя сказать, что она обрадовалась этому пополнению, скорее расстроилась. Его имя прозвучало рядом с именами Элизабет, Джона, тети Лилы и бабушки с дедушкой. Заочно дети причислили Теда к членам семьи. Миссис Алдер, их няня, то упоминалась, то нет: в зависимости от того, как проходил день. Элизабет занимал вопрос, насколько прочно положение Теда в этом иерархическом списке, переиграл ли он миссис Алдер или нет. Наверное, во имя душевного спокойствия ее детей не следовало допускать, чтобы он вошел в число избранных, упоминающихся постоянно.
Он все еще не приехал; в соседнем доме было по-прежнему темно, когда Элизабет загасила свечу в новеньком тыквенном фонаре и поднялась к себе в спальню. Она решила взять книгу, чтобы нагнать сон, но не смогла прочитать и нескольких страниц модного, умного, но очень скучного романа.
Как он смел говорить с ней в подобном тоне? «Какая муха вас укусила за зад?!» Чего он ждал от нее? Как, по его мнению, она должна была поступить, увидев его в магазине? Затрепетать от счастья? Скромно потупить взор и, краснея, словно школьница, пролепетать слова благодарности за прекрасно проведенный вечер? За то, что он согласился сопровождать ее и детей на школьный праздник?
И он еще посмел назвать ее хамелеоном! Что это за демонстрация уязвленного самолюбия? Надо было уничтожить эту чертову дружбу в зародыше. Он чересчур непредсказуемый и взрывоопасный.
На самом деле Элизабет знала о нем слишком мало. Впрочем, ей и не хотелось знать больше. Надо вернуть их отношения на исходные позиции, на которых они находились до того, как Малышка влезла на дерево. Мистер Тед Рэндольф должен оставаться всего лишь соседом. Да будет так, решила Элизабет.
И все же она не выключала свет до тех пор, пока не услышала знакомый звук подъезжающего джипа. Убедив себя, что страшно хочет спать, Элизабет выключила торшер и залезла под одеяло.
Но через несколько минут она со злостью скинула одеяло, ругаясь сквозь зубы. Элизабет вспомнила, что оставила включенным поливальное устройство на газоне — гидрант продолжал работать. Она включила его часов в пять и забыла выключить. За воду приходилось платить по счетчику, так что оставлять его работать всю ночь было бы слишком расточительно. Ничего не поделаешь, пришлось спуститься по темной лестнице вниз и, пройдя через кухню, выйти на задний двор.